Противогазы для Саддама   ::   Прашкевич Геннадий

Тогда он, большой чечен Иса, уедет из Москвы. Он знает одно горное селение в Чечне, там хорошо и спокойно. Там нет разгула преступности. Он так и говорит, что там нет разгула преступности. Большому чечену Исе я вообще никогда не говорил плохого, - Тоцкий снова изумленно моргнул круглыми глазами, слегка увлажнившимися от обильной еды и вкусной водки. - Я всегда старался, да и теперь стараюсь найти для большого чечена Исы хорошие слова. Но тут по всем углам моего номера сидела мрачная тюменская братва, приехавшая меня трахать и мочить, поэтому я прямо сказал: "Здравствуй, Иса, друг. Я сейчас занят. У меня в номере сидит братва из солнечной Тюмени. Сейчас они узнают, что у меня нет денег и повезут в лес за Лобню. Там они меня будут трахать. Наверное, до смерти, ведь их, Иса, друг, семь человек. Если хочешь, тоже приезжай. Будешь восьмым." Услышав такое, большой чечен Иса возмущенно что-то запричитал, а потом так сказал: "У меня левая рука совсем отнимается, когда я думаю о тебе, Виталик, друг. Когда ты вернешь мне деньги, я куплю красный автомобиль и мы поедем ко мне в Чечню. Я каждый день буду колоть для тебя молодого барашка, мы станем с тобой как братья, Виталик, друг. Тебя нельзя убивать." И попросил: "Передай трубку старшему человеку." Я, понятно, передал трубку бугру Ваньке. Он что-то там повякал, а потом бросил трубку. "Ну, Виталик, вставай", - сказал он мрачно.