Моисей и монотеизм   ::   Фрейд Зигмунд

В отношении этого нас останавливает то соображение, что тем не менее, мы не должны, не колеблясь, характеризовать кого-то как великого человека просто потому, что он был чрезвычайно продуктивен в некой конкретной области. Мы безусловно не делаем этого в отношении мастера шахматной игры или виртуоза-музыканта, не так это просто и в отношении выдающегося художника или ученого. В таких случаях мы, естественно, должны говорить о великом поэте, художнике, математике или физике, или о пионере в той или иной области; но мы воздерживаемся от титула великого человека. Если мы, например, не колеблясь, провозглашаем Гете, Леонардо да Винчи и Бетховена великими людьми, то нас должно было привести к этому что-то другое, а не восхищение их прекрасными творениями. Если бы подобные примеры не стояли на нашем пути, то, вероятно, у нас бы возникла мысль, что слова «великий человек» предпочтительнее относить к людям действия – завоевателям, генералам, правителям – в качестве признания величия их побед и значения плодов их деятельности. Но и это не удовлетворяет нас и совершенно противоречит нашему осуждению столь многих никчемных фигур, влияние которых на современный им мир и на последующие поколения, тем не менее, отрицать нельзя. Не сможем мы выбрать в качестве признака величия и успех, когда вспомним, что вместо того, чтобы достичь успеха, большинство великих людей погибли в несчастьи.

Поэтому на данный момент мы склонны считать, что не имеет смысла искать четко определенное значение понятия «великий человек».