JК
Моя жизнь :: Троцкий Лев Давидович
Страница: 5 из 160Но истории принадлежит и противостоявшее этому мифу литературное наследие Троцкого, памятник радикальной мысли первой половины XX века.
В историю Троцкий вошел и как выдающийся оратор. Красноречие молодого Троцкого оценили сразу и безоговорочно, а вот насчет первых его журналистских опытов мнения разошлись. Кржижановский придумал ему лестный псевдоним "Перо", в то время как Плеханова раздражала легковесность "писаний" Троцкого, которыми он "понижает литературный уровень "Искры"". С этим Троцкий впоследствии согласился - редкий случай! - отметив, что писательские его зубы тогда только прорезывались. В годы революции и гражданской войны, когда устное слово значило куда больше, чем печатное, выступления Троцкого перед массовой аудиторией внесли весомый вклад в победу большевизма. Но можно поверить Луначарскому: Троцкий был "литературой в своем ораторстве и оратор в своей литературе", написанные им статьи и книги - это "застывшая речь".
Сам Троцкий всегда ощущал себя "литератором-революционером", так он ответил на вопрос одной из анкет о профессии. И как революционер он не сомневался в необходимости "загнать", по известному выражению Маяковского, "клячу истории", ускоряющую свой бег благодаря тому, что народ периодически "сходит с ума". В такой ситуации безжалостность революционеров, их отказ от "нормативной" морали оправданы их "высшей революционной целеустремленностью, свободной от всего низменно-личного".
В историю Троцкий вошел и как выдающийся оратор. Красноречие молодого Троцкого оценили сразу и безоговорочно, а вот насчет первых его журналистских опытов мнения разошлись. Кржижановский придумал ему лестный псевдоним "Перо", в то время как Плеханова раздражала легковесность "писаний" Троцкого, которыми он "понижает литературный уровень "Искры"". С этим Троцкий впоследствии согласился - редкий случай! - отметив, что писательские его зубы тогда только прорезывались. В годы революции и гражданской войны, когда устное слово значило куда больше, чем печатное, выступления Троцкого перед массовой аудиторией внесли весомый вклад в победу большевизма. Но можно поверить Луначарскому: Троцкий был "литературой в своем ораторстве и оратор в своей литературе", написанные им статьи и книги - это "застывшая речь".
Сам Троцкий всегда ощущал себя "литератором-революционером", так он ответил на вопрос одной из анкет о профессии. И как революционер он не сомневался в необходимости "загнать", по известному выражению Маяковского, "клячу истории", ускоряющую свой бег благодаря тому, что народ периодически "сходит с ума". В такой ситуации безжалостность революционеров, их отказ от "нормативной" морали оправданы их "высшей революционной целеустремленностью, свободной от всего низменно-личного".