JК
Проводник смерти :: Воронин Андрей
Страница: 107 из 393 – Я сегодня вообще много чего натворил: проехал полета верст без дороги на мотоцикле, два часа трясся на электричке, почти взашей вытолкал из квартиры старого боевого товарища, и все для того, чтобы дать одному престарелому спекулянту обозвать меня невеждой и алкоголиком.
– Кто спекулянт?! – подскочил Марат Иванович, но тут же махнул рукой и снова уткнулся носом в чашку. – Провокатор, – проворчал он оттуда. – Что-то случилось?
– Да ничего не случилось, Марат Иванович, не волнуйся, – ответил Илларион. – Просто устал я что-то.
Старею, наверное.
– Постеснялся бы, – сказал Пигулевский. – Стареет он.., скандалист. Так ты считаешь, что это подделка?
– А ты сам разве не видишь?
– Да вижу, вижу… Просто хотелось проверить. Может, тебе кофе сварить?
– Нет уж, уволь. Знаю я твой кофе. Пойду-ка я лучше домой и завалюсь спать. Тем более, что мне надо обмозговать одну вещь.
Пигулевский со вздохом убрал в ящик стола небольшую, пухлую книженцию в покоробившемся кожаном переплете, из-за которой они с Илларионом весь вечер награждали друг друга нелестными эпитетами, и встал.
Забродов осторожно пожал, словно птичью лапу, руку старика и вышел на улицу.
Над Москвой уже сгустились сумерки, похожие на разбеленное тусклым молоком черничное варенье.
Дальние фонари сияли в темноте, как невиданные по размеру и чистоте бриллианты, под ближними бестолково толклась неизвестно откуда взявшаяся мошкара.
Илларион стрельнул у прохожего спичку, закурил и медленно пошел в сторону грохотавшей неподалеку железной дороги, решив для разнообразия пройтись пешком.
– Кто спекулянт?! – подскочил Марат Иванович, но тут же махнул рукой и снова уткнулся носом в чашку. – Провокатор, – проворчал он оттуда. – Что-то случилось?
– Да ничего не случилось, Марат Иванович, не волнуйся, – ответил Илларион. – Просто устал я что-то.
Старею, наверное.
– Постеснялся бы, – сказал Пигулевский. – Стареет он.., скандалист. Так ты считаешь, что это подделка?
– А ты сам разве не видишь?
– Да вижу, вижу… Просто хотелось проверить. Может, тебе кофе сварить?
– Нет уж, уволь. Знаю я твой кофе. Пойду-ка я лучше домой и завалюсь спать. Тем более, что мне надо обмозговать одну вещь.
Пигулевский со вздохом убрал в ящик стола небольшую, пухлую книженцию в покоробившемся кожаном переплете, из-за которой они с Илларионом весь вечер награждали друг друга нелестными эпитетами, и встал.
Забродов осторожно пожал, словно птичью лапу, руку старика и вышел на улицу.
Над Москвой уже сгустились сумерки, похожие на разбеленное тусклым молоком черничное варенье.
Дальние фонари сияли в темноте, как невиданные по размеру и чистоте бриллианты, под ближними бестолково толклась неизвестно откуда взявшаяся мошкара.
Илларион стрельнул у прохожего спичку, закурил и медленно пошел в сторону грохотавшей неподалеку железной дороги, решив для разнообразия пройтись пешком.