JК
Провокация (Солдаты удачи - 15) :: Таманцев Андрей
Страница: 18 из 456Но когда однажды до него дошло, что новая жизнь проходит мимо него, как мимо захолустной пристани проплывает белоснежный, в праздничной иллюминации, с музыкой, шампанским и женским смехом круизный теплоход, он понял, что должен действовать. Да, действовать, если не хочет навсегда остаться в унылом одиночестве на этом песчаном косогоре под хмурым чухонским небом и сиротским балтийским дождем.
А этого он не хотел.
Но что он умел? "Ломать" чеки? Так про них все и думать забыли. Податься в "челноки"? Но все ярмарки под завязку забиты турецким и польским ширпотребом!
Проведя несколько дней в одиноком пьянстве и мрачных раздумьях, Томас смирил гордыню и отправился за советом к старому приятелю, с которым когда-то на пару работал у "Березок". Звали его Стас, а кличка у него была Краб по причине квадратности его короткой плотной фигуры, какого-то болотистого цвета кожи и непомерно длинных рук, мощных, как клешни.
В изящных комбинациях, которые разрабатывал и проводил Томас, Краб осуществлял силовое прикрытие. И на большее не годился. Он даже бабки считать не умел. Когда Томас отстегивал положенные ему двадцать пять процентов, Краб долго мусолил купюры, шевелил губами и подозрительно смотрел на напарника своими маленькими крабьими глазками, пытаясь понять, не нагнул ли его тот при расчете, хотя расчет всегда требовал лишь умения делить на четыре. При этом малый был скрытный и зажимистый. Томас не помнил случая, чтобы его удалось выставить хотя бы на бутылку пива.
А этого он не хотел.
Но что он умел? "Ломать" чеки? Так про них все и думать забыли. Податься в "челноки"? Но все ярмарки под завязку забиты турецким и польским ширпотребом!
Проведя несколько дней в одиноком пьянстве и мрачных раздумьях, Томас смирил гордыню и отправился за советом к старому приятелю, с которым когда-то на пару работал у "Березок". Звали его Стас, а кличка у него была Краб по причине квадратности его короткой плотной фигуры, какого-то болотистого цвета кожи и непомерно длинных рук, мощных, как клешни.
В изящных комбинациях, которые разрабатывал и проводил Томас, Краб осуществлял силовое прикрытие. И на большее не годился. Он даже бабки считать не умел. Когда Томас отстегивал положенные ему двадцать пять процентов, Краб долго мусолил купюры, шевелил губами и подозрительно смотрел на напарника своими маленькими крабьими глазками, пытаясь понять, не нагнул ли его тот при расчете, хотя расчет всегда требовал лишь умения делить на четыре. При этом малый был скрытный и зажимистый. Томас не помнил случая, чтобы его удалось выставить хотя бы на бутылку пива.