Мысли и сердце   ::   Амосов Николай Михайлович

Пусть будет польза людям. Снова любуюсь собой. Как же, такой герой!

Противно, когда поймаешь себя на таком деле. «Ах, я так страдаю за своих больных! Я так самоотверженно борюсь со смертью!» Черт знает что. Все такие, или только я?

Человек прежде всего делает что-то. Хорошо, плохо, разно. Кроме того, он думает о деле. Тоже разно. Третий этаж — он наблюдает как бы со стороны за своими делами и мыслями. Полезное лекарство от некоторых пороков — например, тщеславия. Можно еще и на это посмотреть издали. И получается, что ты — никакой. Ни хороший и ни плохой. Средний.

Что-то тетя Феня постель не несет. Деликатно предоставляет мне время спокойно выпить чай. А может быть, проще — подает судно кому-нибудь из тяжелобольных. Правильно. Идет. О! Даже матрас тянет.

— Тетя Феня, зачем же вы матрас несете? Диван ведь мягкий.

— Хочу, чтобы помягче вам было. Умучались, поди.

— Как там, с послеоперационного поста ничего плохого не слышно?

— Видно, все спокойно, раз Мария Дмитриевна пришла вздремнуть к старшей сестре. Она ведь нарочно осталась помогать, если будет тяжело с Сашей. Золотые у вас рученьки...

— Полно, полно, тетя Феня. Вы еще меня будете хвалить...

— Ну как же не хвалить. Весь народ так говорит.

— Хорошо, хорошо...

Это значит — отправляйся, бабушка. Поняла или нет, но ушла, пожелала спокойной ночи.

От ночи-то осталось немного. На часах — час тридцать. Дольше шести не сплю.

Раздеваюсь, тушу настольную лампу, ложусь.