Мысли и сердце   ::   Амосов Николай Михайлович

Вон, на севере, Монмартрский холм, там Дом инвалидов.

Марья — молодец. Операцию в камере. Сенсация! Если бы не это кровотечение.

В общем все бы ничего, если бы не Саша, не эти старые клапаны. Но Лена хорошая с новым клапаном. Значит, еще есть надежда спасти. Не всех. Одного уже нет. Сима — вот-вот. Юлю вызвать. Да...

На камеру надежда. Чуть не забыл — сходить в лабораторию, узнать, что сделали. Вот память! Их работа чрезвычайно важна... Кто-то бежит. Что такое? Виктор. Лицо. Ужас. О боже! Что...

— В камере несчастье! Скорее...

Подхватываюсь, бегу вниз, он — впереди. Сердце сжалось, а голова ясная. Привычка: «Кровотечение?!» Там хуже. Смерть. Война.

Слова:

— Не знаю... пришел — они в камере... все хорошо... вызывали в академию... потом это. Я — к вам... Помогите!

Уже не поможешь.

Конец.

Всему конец. Маленькая мысль: «Паникует! Несобранный...»

Нет, кричат. Нет! Случилось. Не надо, не надо... Боже! За что? Взорвалась? Не слышал...

Веранда. Нет, камера цела. Пар, шум воды. Крики. Люди. Коля. Алла. Сестры. Дима. Женя. Кто-то кричит: «Носилки! Носилки!»

Больные. Прогнать. Командовать. Должен.

— Марш отсюда, чтобы ни одного! Сестры — забрать!

Люк уже открыт. Коля льет туда воду. Пар.

Пожар.

Кошмар.

Командую, не думая. Как при операции, когда кровь.

— Стерильные простыни! На носилки! Виктор — в камеру! Коля — тоже! А из нее жар.

— Женя — воду! Обливай их! Сам помогаю вытаскивать... Еще живые. Может быть, чудо? Нет, безнадежны.