Мысли и сердце   ::   Амосов Николай Михайлович

В операционной снова мир и тишина. Только слышно, как санитарки гремят стерилизаторами в моечной. Для них ничего святого нет, и операционная все равно что кухня. Черти!

Кончили зашивать.

— Сколько градусов?

— Тридцать четыре. Теперь повышается медленно.

Фибрилляция очень энергичная, сердце беспорядочно сотрясается. Кажется, нужно совсем немного, чтобы все эти волны организовались и дали одно мощное концентрическое сокращение.

— Готовьте дефибриллятор!

Это аппарат, дающий разряд конденсатора в несколько тысяч вольт за долю секунды. Он заставляет сердце восстановить ритмичные сокращения, снимает фибрилляцию. Прекрасная вещь!

И вдруг — о радость! — оно заработало само. Что-то там случилось, и из беспорядка родился порядок.

— Правильный ритм!

Это кричит наша докторша Оксана, которая наблюдает за электрокардиограммой на экране своего аппарата.

— Поздно сказала, мы сами видим.

Все страшно довольны. Дефибриллятор — вещь хорошая, но все-таки бывают случаи, когда сердце запустить не удается. И у нас бывало. По многу часов, по очереди, мы массировали — сжимали сердце между ладонями, прогоняя какое-то количество крови через легкие и тело. Десятки раз включали этот аппарат, а оно продолжало фибриллировать, хотя из-под электродов уже пахло жженым мясом. Потом бессильно опускали руки и говорили: смерть.

А теперь оно идет. И хорошо сокращается! Еще немножко погреем с машиной и остановим ее.