На Вечном Пороге   ::   Мухина-Петринская Валентина Михайловна

Когда я опомнился, то нашел в себе еще храбрость уточнить:

- Значит, он убил мою мать? Зиновий остановил машину.

- Разве ты не знал?

- Что мать... не знал!

Он перевел дух, открыл дверцу машины и неловко, боком вышел.

- Давай проветримся,- предложил он.- Душно как!

Я тоже вышел из машины. Мне не хотелось смотреть на Зиновия, но я все же взглянул. Он вроде как постарел сразу.

- От меня узнал... может, он сам хотел сказать... подготовить как... А я сразу ляпнул.

- Чего остановились? - полюбопытствовала Нюрка, перегибаясь через борт. Ее попутчики дремали.

- Остановка десять минут! - объявил Зиновий и, тронув меня за рукав, шепнул: - Пройдем вперед немножко... поговорить с тобой надо.

Мы прошли немного по дороге и остановились. То ли я замерз или от волнения - коленки просто прыгали, аж неловко. Зиновий что-то бормотал. Лица на нем, что называется, не было. Я понял состояние парня.

- Ни при чем тут ты,- проговорил я невнятно, потому что лязгали зубы.Я ему не скажу. А за что он ее...

Зиновий неуверенно переминался посреди дороги...

- Говори все, что знаешь! - взмолился я и снял зачем-то кепку. Подкладка вся взмокла от пота, а меня трясло.- Да говори, что ль! Кончай, ради бога!

- Пожалуй, и лучше покончить с этим,- согласился Зиновий.- Хотел бы я, чтоб ты понял его, как я понимаю. Был Михаил Харитонович на фронте четыре года. Дошел до самого Берлина. Видел Освенцим... Понимаешь? Рассказывал Михаил Харитонович, что у него душа зашлась от того, что он там увидел.