На горах (Книга 2, часть 4)   ::   Мельников-Печерский Павел Иванович

- Скоро-то она до себя никого не допущает, особливо ежели кто из посторонних, не из скитских, значит. А о прежних проказах лучше и не поминай, вон выгонит.

- Ну, уж и выгонит? - голосом сомнения сказал Семен Петрович.

- Вот увидишь. Попробуй только,- молвила Таисея.- Да еще и твоему хозяину напишет, чтобы ни впредь, ни после он тебя в скиты не посылал.

- Не может быть того,-- ответил Семен Петрович.- Ведь мы старые с ней знакомые.

- Что было, то былью поросло, благодетель. Говорю тебе, стала она совсем другой человек.

Не очень-то доверял словам Таисеи Семен Петрович и знакомым путем пошел к кельям Манефы. И путь не тот был, как прежде. Тогда по зеленой луговине пролегала узенькая тропинка и вела от одной к другой, а теперь была едва проходимая дорожка, с обеих сторон занесенная высокими снежными сугробами чуть не в рост человека. Отряхиваясь от снега, налипшего на сапоги и самое платье, пошел саратовец на крыльцо Манефы и вдруг увидал, что пред ним по сеням идет с какою-то посудой Марьюшка.

- Тебя откуда принесло, непутного? - не то с робостью, не то с радостью спросила она, увидя его.

- Из города Саратова, голубушка ты моя Марьюшка, Ермолай Васильевич прислал с подаянием. Ну здравствуй, моя дорогая. Что отворачиваешься? Поздороваемся по-прежнему, обними покрепче, поцелуй горячей,- начал было Семен Петрович, но Марьюшка руками на него замахала.

- Тише,- сказала она,- тише, услышит матушка, беда будет мне, да и тебе неладно.