JК
На горах (Книга 2, часть 4) :: Мельников-Печерский Павел Иванович
Страница: 76 из 243Дарья Сергевна при ней, да что ж она может? Нашлось в бумагах покойника, что брат не утонул в море, а больше двадцати годов у бусурман в полону живет - выкупают его теперь. Да ежели и вынесет его бог на русскую землю... Какой же он защитник племянницы? Изживши век середи бусурманов, пожалуй, и порядки-то русские все перезабыл. Трудно Дуне, трудно бедняжке.
Денег хоть и много после отца ей досталось - больше миллиона, да ведь не в деньгах людское счастье, а в близком, добром человеке. Пройдут сорочины, приедет она с Дарьей Сергевной за Волгу, у меня поживет, у тятеньки Патапа Максимыча погостит, а после того как устроится, один господь ведает. Не раз об этом я с ней заговаривала, только она и речей не разводит: "Во всем, говорит, полагаюсь на власть божию".
Печально повесивши голову, ни слова не сказал Самоквасов Аграфене Петровне. Лишь минуты через две тихо и робко спросил он:
- Обо мне не было речи?
- Были речи, Петр Степаныч, были. Не один раз заходили,-отвечала Аграфена Петровна.- Да вы прежде скажите-ка мне по душе да по совести - миллиона, что ли, ее вам хочется?
- Что мне миллион! - горячо вскликнул Петр Степаныч.- На что он мне? Теперь у меня у самого денег за глаза - на жизнь хватит, еще, пожалуй, останется. По ней изболело сердце, а не по деньгам, по ней по самой... Вам все ведь известно, Аграфена Петровна,- помните, что говорил я вам в Вихореве?
- Помню. Это было чуть ли не накануне того дня, как в Комаров вы поехали, к матери Филагрии, что ли,- с усмешкой сказала Аграфена Петровна,
- Издали даже не видал ее,- пылко ответил Петр Степаныч.
Денег хоть и много после отца ей досталось - больше миллиона, да ведь не в деньгах людское счастье, а в близком, добром человеке. Пройдут сорочины, приедет она с Дарьей Сергевной за Волгу, у меня поживет, у тятеньки Патапа Максимыча погостит, а после того как устроится, один господь ведает. Не раз об этом я с ней заговаривала, только она и речей не разводит: "Во всем, говорит, полагаюсь на власть божию".
Печально повесивши голову, ни слова не сказал Самоквасов Аграфене Петровне. Лишь минуты через две тихо и робко спросил он:
- Обо мне не было речи?
- Были речи, Петр Степаныч, были. Не один раз заходили,-отвечала Аграфена Петровна.- Да вы прежде скажите-ка мне по душе да по совести - миллиона, что ли, ее вам хочется?
- Что мне миллион! - горячо вскликнул Петр Степаныч.- На что он мне? Теперь у меня у самого денег за глаза - на жизнь хватит, еще, пожалуй, останется. По ней изболело сердце, а не по деньгам, по ней по самой... Вам все ведь известно, Аграфена Петровна,- помните, что говорил я вам в Вихореве?
- Помню. Это было чуть ли не накануне того дня, как в Комаров вы поехали, к матери Филагрии, что ли,- с усмешкой сказала Аграфена Петровна,
- Издали даже не видал ее,- пылко ответил Петр Степаныч.