На горах (Книга 2, часть 4)   ::   Мельников-Печерский Павел Иванович

Не увлекайся мирской суетой и помни всегда, что не в ней заключается полнота духа, праведное восхищение и душевный ни с чем не сравнимый восторг. Ты ведь не раз испытала его".

Раздумалась над этим письмом Дуня. "Все ложь, все обман, правды нет нисколько! - подумала она.- Какое-то недоразумение нашла... Какое тут недоразумение, когда сама ввела меня в ловушку. И про мои достатки, что остались после тятеньки, поминает. Их хотелось Луповицким... Прочь, лукавые! Ни думать не хочу о вас, ни вспоминать про вашу обманную веру".

Вошла разбитная Матрена.

- Что тебе, Матренушка? - спросила ее Дуня.

- Посланный ответа ждет,- отвечала Матрена.

- Скажи, что ответа не будет,- нахмурясь, сказала Дуня.

- Он говорит, что без вашего письма никак ему нельзя домой воротиться. Строго-настрого ему, слышь, наказывали письмо привезти от вас.

- Скажи ему от меня, что никакого ответа не будет и чтоб он скорей уезжал с моего двора,- повысивши голос, сказала Дуня, и глаза ее загорелись пылким гневом.

Волей-неволей посланный от Марьи Ивановны поехал долой со двора.

- Затопи, Матренушка, в моей спальне печку,- приказала Дуня.

- Да ведь нехолодно на дворе-то, Авдотья Марковна,- сказала было Матрена.

- Затопи, когда приказывают!- повелительно крикнула Дуня.

Изумилася Матрена. Всегда тихая и кроткая смиренница так грозно и властно стала покрикивать. Ни дать ни взять покойник Марко Данилыч. Видно, яблочко от яблоньки недалеко падает.

Когда печка разгорелась, Дуня заперлась изнутри и покидала в огонь белые ризы, еще недавно так с восторгом ею надеваемые.