Над Курской дугой   ::   Ворожейкин Арсений Васильевич

Кстати, во всех передовых странах уже нет истребителей-бипланов, у нас же ими вооружены целые полки и дивизии.

Ориентиром для определения направления виража беру белый шпиль Большого Арарата (пока еще он заметен). Плавно, но с ускорением кладу самолет влево и даю мотору полную силу. Машина постепенно увеличивает вращательную скорость. По носу самолета определяю крен в семьдесят пять градусов и удерживаю его в таком положении. Темный извилистый горизонт стремительно бежит передо мной. Центробежные силы вдавливают тело в сиденье. Перегрузка превышает мой вес в четыре-пять раз. Дыхание сдавлено, руки и ноги плохо повинуются, веки слипаются — трудно управлять самолетом. А в эти секунды как раз требуется самое большое внимание к машине; она хочет опустить нос, замедлить вращение, увеличить скорость. Все ее норовистые порывы нужно обуздать. Я весь — внимание. И самолет послушно делает то, что хочет летчик. Если все выполнено правильно, машина сама сообщит об этом. Так бывает только при вираже.

Меня легонько встряхнуло, нежно, словно в люльке. Самолет попал в собственную струю. Значит, круг виража замкнулся. Лучшего и желать не надо. Приятно! Кто из летчиков не пережил подобных мгновений! Довольный успехом, выполняю второй вираж. На этот раз «чайка» что-то не отвечает. Выходит, не все выполнил гладко. Обидно. Делаю подряд много-много виражей.