Наносная беда   ::   Мордовцев Даниил Лукич

Всю ночь на 21 ноября 1771 года жившие около Донского монастыря москвичи и обитатели самого монастыря слышали стук топоров где-то вблизи монастырской ограды и покрикивания рабочих.

- Эй, паря! Крепи больше эту верею-вереюшку.

- Креплю! Что орешь! Сам знаю, что дядя Савелий крепенек таки, того и гляди, обломит люльку-то свою.

- Ишь ты, п о к о и каки написали знатные! Два столба с перекладиной, вот и п о к о й.

- А тебе бы а р ц ы, аспиду, самому поставить!

- За что так?

- За то, аспид!

- Что ж! Сказывали ребята, в Питере, слышь, арцами теперь виселицы-то ставить учали, один, слышь, столб, а от ево лапа идет, бревно, значит, на лапу-то и вешают.

- Так не а р ц ы это, а г л а г о л.

- Ну, г л а г о л... все едино виселица. А рази только троих вешать будут?

- Троих, чу.

- А ты кобылу-то крепче ладь: на ей пороть будут.

- Знаю... Страивали и кобыл не мало: Москва-то-матушка на их езжала довольно.

- А веревки-то крепки ль к виселицам?

- Крепки, не сорвутся, а и сорвутся, так наземь же упадут, не на небо.

- То-то, а то в шею накладут.

- Что ж! Побьют, не воз навьют.

А наутро оказалось, что на том самом месте, где убит был Амвросий, возвышаются три огромные виселицы с эшафотом, а кругом них несколько "кобыл", эдакие оригинальные и удобные приспособления для сечения кнутом: оседлает эту деревянную кобылку осужденный, привяжут его ремнями к этой лошадке спиною кверху, да и стегают до мяса, да до самой кости становой.