Наполеон - исчезнувшая битва   ::   Радзинский Эдвард

И Люсьен, все еще надеясь разбудить гнев брата, читает (с выражением) патетические слова Лафайета:

- "Кости наших братьев и детей наших разбросаны от пустынь Африки до снеговМосковии. Миллионы жизней отдала Франция человеку, который и теперь мечтает о борьбе со всей Европой. Довольно!.."

- Глупец! - не выдерживает император.

- Сир, вы должны решиться!

Но император опять молчит!

Наступает ночь. Император уходит спать. Люсьен отправляется то ли в Палату, которая все еще заседает, то ли в город. Мы бодрствуем.

В половине четвертого утра приносят новое сообщение. Палата, охрипнув от воинственных речей, постановила: император должен отречься. В противном случае он будет объявлен вне закона.

Люсьен зачитывает решение Палаты. Император остается совершенно равнодушен. Он преспокойно пьет кофе и о чем-то думает...

Приезжает Бенжамен Констан. Тот, кто когда-то клеймил императора Чингисханом и Аттилой, теперь - его советник. Он перепуган:

- Сир, вас просят отречься...

- Передай этим глупцам: уже вскоре они потеряют все, ради чего меня предали. У Лафайета не будет его республики, а у Фуше - его министер

ского поста...

Братья выходят в сад. Люсьен продолжает уговаривать, тычет пальцем в ревущий людской поток за оградой - бесконечные приветствия императору и проклятия депутатам.

- Они умоляют вас: "К оружию!" Вся Франция, сир, сегодня провозглашает: "Да здравствует император!" Вы никогда не были так любимы! Мы разгоним депутатскую сволочь... как когда-то, восемнадцатого брюмера.