JК
Народ без элиты: между отчаянием и надеждой :: Панарин Александр Сергеевич
Страница: 42 из 44Якобы это их давление на государство, выступающее под знаком вездесущего социального патернализма, обесценивает экономические усилия лучших, приспособленных и плодит неприспособленных, не умеющих зарабатывать, но желающих потреблять. Таков был главный вывод капиталистического манифеста «чикагской школы».
Но сегодня со всей очевидностью выступает другое: галопирующую инфляцию порождает сама предпринимательская среда, переориентированная с продуктивной на спекулятивную прибыль. Новый экономический авангард тяготится продуктивной экономикой как чем-то глубоко архаичным; он предпочитает азартные игры виртуальной экономики. Фиктивный спекулятивный капитал сегодня в сотни раз превышает капитал, связанный с реальными инвестициями. Невозможно отрицать, что именно он сегодня главный источник разрушительной инфляции и главная питательная среда всех теневых практик.
Почему «чикагцы» нам в этом не сознаются – это вопрос, касающийся специфической морали «экономического человека» и обслуживающей его новой интеллектуальной элиты. Но настоящая элита – не та, что связана с изощренными экспроприаторскими практиками, а та, которая видит свое призвание в защите человечества от них, – должна открыть глаза современникам. Если элита означает «лучшие», то ее настоящие представители могут появиться не в эпицентре воинствующего экономикоцентризма и рыночного социал-дарвинизма, а именно в четвертом мире.
Но сегодня со всей очевидностью выступает другое: галопирующую инфляцию порождает сама предпринимательская среда, переориентированная с продуктивной на спекулятивную прибыль. Новый экономический авангард тяготится продуктивной экономикой как чем-то глубоко архаичным; он предпочитает азартные игры виртуальной экономики. Фиктивный спекулятивный капитал сегодня в сотни раз превышает капитал, связанный с реальными инвестициями. Невозможно отрицать, что именно он сегодня главный источник разрушительной инфляции и главная питательная среда всех теневых практик.
Почему «чикагцы» нам в этом не сознаются – это вопрос, касающийся специфической морали «экономического человека» и обслуживающей его новой интеллектуальной элиты. Но настоящая элита – не та, что связана с изощренными экспроприаторскими практиками, а та, которая видит свое призвание в защите человечества от них, – должна открыть глаза современникам. Если элита означает «лучшие», то ее настоящие представители могут появиться не в эпицентре воинствующего экономикоцентризма и рыночного социал-дарвинизма, а именно в четвертом мире.