Небо истребителя   ::   Ворожейкин Арсений Васильевич

На этотраз не командую: «Огонь!», а просто нажимаю кнопки вооружения. Светящаяся паутина трасс потянулась к врагу и тут же оборвалась. Боеприпасы кончились. Впрочем, они и не нужны. В такие мгновения оружие бессильно. Направляю «як» на бомбардировщик с таким расчетом, чтобы рубануть его винтом, а самому по возможности отделаться только повреждением самолета. Отделаться? Наверно, на это рассчитывали и другие летчики, погибшие при таранах.

«Хейнкели» быстро увеличиваются в размерах, стремительно приближаются. Весь напрягаюсь, готовясь к столкновению. Но удара не последовало. Бомбардировщики дрогнули. Первая девятка разметалась по небу.

Есть ли работа труднее, чем бой? Пожалуй, нет! Как много он требует душевных и физических сил! Я часто слышал от летчиков, что иногда приходится воевать только одними нервами, но только теперь понял справедливость этих слов. Выключив мотор, я почувствовал, как весь, словно лопнувший пузырь, обмяк. В этом бою наши нервы оказались крепче фашистской стали.

Заметил подошедшего к самолету Карнаухова, и гнев заклокотал во мне.

— Трибунал будет судить тебя! Мало того что сам сбежал — звено увел?

— Еще неизвестно, кого будут судить. Вы атаковали своих бомбардировщиков!

Эти слова не просто ошеломили меня, они испугали той неожиданностью, от которой люди становятся заиками. На мгновение я представил, что он прав. Что тогда? Ведь перед атакой и я колебался. Что-то страшное, непоправимое надвинулось на меня.