Небо истребителя   ::   Ворожейкин Арсений Васильевич

В двадцать лет уволить из авиации — значит сломать человеку всю жизнь, нанести душевную травму.

— Расскажите подробно, кто и как вас учил в полку на учебном «лавочкине», какие были замечания? — попросил я.

Из рассказа, а точнее, из исповеди Кудрявцева стало ясно, что его не учили летать, а проверяли, хотя он к этому не был готов, не адаптировался в новых условиях. В школе он обучался на «яке», приобрел элементарные навыки управления этой машиной. В строевой части летчика надо было не просто проверять на новом самолете, а заново учить летать.

— А сколько времени вы не летаете?

— Два месяца и четыре дня. С сегодняшним будет уже два месяца и пять дней.

«У человека каждый день на счету, — отметил я про себя, — Значит, он любит летное дело. Зачем же ему подрезать крылья?»

— Вы каждый летный день приезжаете на аэродром?

— Обязательно.

— И всегда в летном обмундировании?

— Да как-то неудобно выделяться. К тому же я знаю… — Кудрявцев замялся, но, взглянув мне в глаза, признался: — Если пронаблюдать пять полетов товарищей, можно считать, что один сделал сам. К тому же рядом с аэродромом живет знакомая девушка. Если она увидит меня среди летчиков в нелетной форме, как я ей это объясню?

— Любовь?

— Любовь, товарищ майор.

— Это хорошо, — сказал я и подвел итог разговору: — Ознакомлюсь с вашей летной книжкой и личным делом, поговорю с командирами и приму решение. Надеюсь, летать вы будете.