JК
Непонятый сигнал :: Станюкович Константин Михайлович
Страница: 1 из 14---------------------------------------------
Станюкович Константин Михайлович
Непонятый сигнал
Константин Михайлович Станюкович
Непонятый сигнал
{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.
I
На "Орле" все господа офицеры носы повесили и только что спустились вниз, в кают-компанию, после парусного учения, словно в воду опущенные. Рассердился адмирал, начальник эскадры, собравшийся в Нагасаки, - известный в те далекие времена, о которых идет речь, как отчаянный "разноситель", вспыльчивый и необузданный человек, приходивший иногда в раздражение из-за пустяков.
Парусное ученье на всей эскадре прошло, казалось, хорошо, и адмирал был доволен, но под конец он вдруг насупился и стал мрачен. Густые брови адмирала сдвинулись.
А когда адмирал сердился и начинал, по выражению моряков, "штормовать", то даже самые храбрые, с воловьими нервами, люди испытывали некоторый страх и мысленно взывали ко господу богу: "Господи! За что это он рассердился? Успокой, боже, адмиральскую душу!"
Но несмотря, однако, что подобные моления искренне и горячо возносились решительно всеми офицерами на корвете, где "сидел", то есть имел свое местопребывание, адмирал, - начиная с капитана, пожилого, смелого моряка, не боявшегося океанских штормов, но трусившего, как огня, начальства, и кончая младшим механиком, - господь бог адмиральскую душу не смягчил.
Состояние духа адмирала, видимо, приближалось к "штормовому".
Станюкович Константин Михайлович
Непонятый сигнал
Константин Михайлович Станюкович
Непонятый сигнал
{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.
I
На "Орле" все господа офицеры носы повесили и только что спустились вниз, в кают-компанию, после парусного учения, словно в воду опущенные. Рассердился адмирал, начальник эскадры, собравшийся в Нагасаки, - известный в те далекие времена, о которых идет речь, как отчаянный "разноситель", вспыльчивый и необузданный человек, приходивший иногда в раздражение из-за пустяков.
Парусное ученье на всей эскадре прошло, казалось, хорошо, и адмирал был доволен, но под конец он вдруг насупился и стал мрачен. Густые брови адмирала сдвинулись.
А когда адмирал сердился и начинал, по выражению моряков, "штормовать", то даже самые храбрые, с воловьими нервами, люди испытывали некоторый страх и мысленно взывали ко господу богу: "Господи! За что это он рассердился? Успокой, боже, адмиральскую душу!"
Но несмотря, однако, что подобные моления искренне и горячо возносились решительно всеми офицерами на корвете, где "сидел", то есть имел свое местопребывание, адмирал, - начиная с капитана, пожилого, смелого моряка, не боявшегося океанских штормов, но трусившего, как огня, начальства, и кончая младшим механиком, - господь бог адмиральскую душу не смягчил.
Состояние духа адмирала, видимо, приближалось к "штормовому".