Несколько заметок и воспоминаний по поводу статьи Материалы для биографии А П Ермолова   ::   Лажечников Иван Иванович

Что ни слово в этом резком и опрометчивом отзыве, то неверность и несправедливость. Здесь партизан-писатель показал, что он и писатель-партизан. Во-первых, в трусости никто не мог подозревать графа Остермана-Толстого: это было ему хорошо известно. Во-вторых, поданное им в Филях мнение согласовалось с мнениями Барклая-де-Толли, Раевского и Дохтурова, конечно, не из угождения им - он умел только угождать своему государю и отечеству; не из какой-либо боязни - он никогда ничего и никого не боялся. Он подал свое мнение вопреки голосам Беннигсена и Ермолова, который, как говорит Давыдов, "боясь потерять свою популярность, приобретенную им в армии, подал голос в пользу битвы под Москвою, хотя и уверен был, что новое сражение бесполезно и невозможно". Предоставляю судить, кто в этом случае прямее действовал, Остерман или Ермолов?* Голоса Остермана и его единомышленников восторжествовали: они оправдались спасением России. Неужели это доказывает недостаток умственных способностей? Последствия были скоры и благодетельны, и с ума от них, да еще несколько раз, нечего было сходить. Оставалось только радоваться успеху одержанной в совете победы. Что граф Остерман-Толстой действительно на некоторое время впал в глубокую задумчивость, так это случилось после Тарутинского дела, к которому, как говорит Ермолов в своих записках, "4-й корпус графа Остермана-Толстого не прибыл по назначению и в деле почти не участвовал".