Псих против мафии   ::   Ильичёв Валерий Аркадьевич

Журналист приготовился слушать. Он по опыту знал, что кратко поведать о жизни нельзя. Особенно если рассказывать о своих бедах, обидах, несчастьях.

Но парень ошибся. И дело было вовсе не в умении Парамонова говорить. Наоборот, он то и дело сбивался, перескакивал с одного на другое, мысли его путались, и он все отчетливее понимал, что словами не выразить всю остроту внутренних ощущений, не передать, как мучают его душевные раны. Уже через десять минут Парамонов устал и, не чувствуя ничего, кроме разочарования, потерял охоту продолжать свою исповедь.

"И зачем только я несу всю эту чепуху? Кому, кроме меня самого, интересны мои страдания? Это моя боль, и никого в этом мире она не волнует. Вот и известный журналист явно изнывает от скуки, вынужденный под угрозой гибели выслушивать мои запоздалые откровения".

Парамонов умолк.

"Все глупо! Все трагично и нелепо в моей жизни! Но как же все-таки ему объяснить, почему я взялся за оружие? Да разве этот лощеный, вполне благополучный субъект сможет меня понять?"

И, прервав затянувшуюся паузу, Парамонов устало подвел итог недосказанной истории своей жизни:

- Впрочем, все, что я говорил, не столь уж важно. Главное, я ведь не хотел никого убивать. Но так уж получилось, одно цеплялось за другое, словно кто-то нажал на кнопку, электрический ток побежал по проводам и произошел взрыв. Поверьте, мне не жаль тех, кого я убил. Я сделал бы то же самое, повторись все сначала. Я не раскаиваюсь.