Псих против мафии   ::   Ильичёв Валерий Аркадьевич

И Глеб Семенович, страдая от тоски и чувства вины, испытывал жгучую ненависть и к толстобрюхому, хлебосольному хозяину дома, и к самому себе, такому безвольному, безответственно подставившему любимую женщину под удар, заставив её в гололед сесть за руль. Но прошлого не вернешь.

Получив с утра так поразившее его воображение послание от давно умершей жены и оставшись дома, Глеб Семенович достал из холодильника бутылку водки и, налив себе полстакана, выпил, почти не закусывая: хотелось поскорее забыться. Он не знал, что его бывший друг стоит за дверью с пистолетом наготове.

А Павел Георгиевич медлил: "Вот он, этот миг, которого я ждал почти десять лет, с того самого дня, как Антонина и Глеб объявили о своей любви".

Сейчас он с особой остротой ощутил, как страстно желал мести. И вот долгожданный момент наступил. Все совершенные им в последние дни убийства были своего рода репетицией, подготовкой к этому главному акту возмездия.

Павел Георгиевич стоял перед дверью, оттягивая сладостное мгновение.

И лишь звуки баяна, доносившиеся из соседней квартиры, раздражали его, мешая в полной мере ощутить торжественность момента.

Музыкант-самоучка терзал инструмент, пытаясь выжать из него звуки до боли знакомой мелодии. Какой - Парамонов никак не мог понять: то ли это была песня "Во поле березонька стояла", то ли "Что стоишь, качаясь, тонкая рябина". Во всяком случае, мелодия была тягучей и печальной. Словно невидимый музыкант специально для него пытался сыграть что-то вроде реквиема.