Птица феникс   ::   Константинов Андрей

Но сейчас он находился в условиях экстремальных, на какие-то несоответствия в словах он просто-напросто не обратит внимания.

— …Я дам тебе поглядеть, Саня. И сам с тобой погляжу. — Петрухин выдохнул дым и сказал:

— Брось в партизана играть, Саша. Бодуля, дружок, уже рассказал, что подписал на мокруху тебя и Петрова, что он дал вам адрес, что снабдил телефонами… Телефоны, кстати, зарегистрировали на паспорт Нечаева Игоря Павловича, украденный здесь, в Твери, год назад. Не ты украл?

— Нет… Не знаю я никакого Нечаева, понял?

— Ну, это не важно. Может, паспорт у Нечаева взял Петров. А может, и сам Бодуля. Я не знаю, да это мне и не важно… Важно, что я точно знаю, как дело было. Знаю, что регистрировал телефон лично Бодуля. Знаю даже, что после дела вы сразу позвонили в «Манхэттен»: билеты, мол, пора заказывать домой…

Крушинников молчал. Слова доходили до него, как сквозь вату. Общий смысл он улавливал, и этот смысл был страшен: поймали. Поймали на такой крюк, с которого не сорвешься… Он был безоружен, в наручниках. Один против четырех крепких мужиков. Кружилась от удара голова. Зажав в огромном кулаке сигарету, он сильно затянулся… Он взвешивал шансы и понимал, что они равны нулю. Если бы не наручники! Если бы не наручники, он бы попытался. В тесном объеме микроавтобуса шансы — маленькие, совсем маленькие — все-таки были. Он бы попытался… терять-то все равно нечего.

— Ну так что молчишь, Саша? — услышал Крушинников голос.

— А что ты хочешь от меня услышать? — ответил он через силу.

— Как дело было.