Обезьяны, человек и язык   ::   Линден Юджин

Возникает вопрос: что имеет в виду ребенок, произнося свои первые «телеграфные» фразы? А именно: пытается ли он вслед за мамой произнести грамматически правильное развернутое предложение или же он руководствуется какими-либо другими, менее изощренными намерениями? Иначе говоря: понимает ли он сложное высказывание своей мамы полностью или как-то упрощенно? Этот вопрос очень важен, потому что ответ на него покажет, способен ли ребенок в этом возрасте к «синтаксическому поведению», а также потому, что Браун, критически анализируя первые «предложения» Уошо, придерживался при этом собственных взглядов на языковое развитие ребенка на первом уровне [6] .

Свою трактовку Браун почерпнул из работ двух психолингвистов, И.М. Шлезингера из Иудейского университета в Иерусалиме и Луиса Блума из Колумбийского университета, которые проводили исследования независимо от работ Брауна. Анализируя «телеграфные» фразы детей, состоящие из двух слов, Шлезингер и Блум пришли к выводу, что ребенок вовсе не пытается правильно построить предложение. Он просто старается передать некоторые основные лингвистические взаимоотношения – например, между действующим лицом и действием, действующим лицом и объектом действия, действием и объектом или же обладателем и предметом обладания. Ребенок изучает весь окружающий его мир, глядя на него не сквозь узкие лазейки, оставляемые грамматикой взрослых, а сквозь редкую «решетку» из таких основных связей. Кроме того, на первой стадии дети и думают-то совсем иначе, чем взрослые. В таких «телеграфных» высказываниях, как «мама обед», малыш стремится не к полностью законченному предложению, а к тому, чтобы произносить слова, наиболее тесно связанные с различными стадиями его постепенно развивающегося умения анализировать окружающее. Чтобы лучше описать этот совершенно особый тип мышления, Браун обратился к работам швейцарского психолога Жана Пиаже.