Безумный магазинчик   ::   Волкова Ирина

В безмятежные застойные времена коллеги по Союзу писателей называли Фридриха Лизоженова не иначе, как Лизожоповым. Поэт злился и строчил на обидчиков длинные нудные анонимки. Но все это было давно, задолго до перестройки, а сейчас никому не нужный и всеми позабытый Лизоженов напивался с утра пораньше, садился в саду в плетеное кресло-качалку, укрывал ноги траченным молью клетчатым пледом и, плача то ли от пьяного умиления, то ли от жалости к самому себе, читал свои стихи растущим на участке грушам, яблонькам и березкам.

В стихах говорилась о бодро колосящихся посевах на целине, о бравых ребятах-стахановцах и о выполнении пятилетнего плана в три года.

Березки чахли и засыхали, яблони переставали плодоносить, а грушевые деревья принципиально отказывались даже цвести.

Лизоженов объяснял это общим ухудшением экологической ситуации в регионе, но у соседей-садоводов на этот счет было другое мнение. Их плодовые деревья, не приобщенные к высокой Лизожоповской поэзии, продолжали радовать хозяев сочными спелыми плодами, точно так же, как десять и двадцать лет назад.

Сын Лизоженова Максим подвизался в шоу-бизнесе, попутно приторговывая героином и кокаином, как оптом, так и в розницу. Максим ходил под Психозом.

Вдохновенно воющее трио разбередило душу остальных Перелыгинских псов, томящихся в заключении за заборами старых деревянных дач и роскошных особняков. Некоторые тоже завыли, остальные, не разобравшись в ситуации, истерически залаяли.

— Ну вот, теперь воет, — тяжело вздохнул Крот.