Безумный магазинчик   ::   Волкова Ирина

«Карандашик» — сдавливание пальцев подследственного с зажатым между ними карандашом.

Миша слушал истории о том, как иногда кретины подследственные умирали под пытками. Заключение медиков всегда было одним и тем же — смерть от естественных причин, судмедэксперты ведь свои в доску, что надо, то и напишут. Хреново, конечно, когда подследственный на допросе загибается, но ничего не поделаешь — во всяком деле бывают издержки производства.

— Власть не может без насилия, — поучал мальчика бывший опер. — Власть лицемерна. Ни для кого не секрет, что во многих случаях лишь жестокие пытки в соединении с другими приемами оперативной работы позволяют изобличить преступника. Власть дает на пытки свое молчаливое согласие. Главное условие — не попадаться. Когда ты идешь на захват, нет времени разбираться, кто виновен, кто невиновен. Лучше я сто раз в полную силу ударю сотню людей, чем кто-то один воткнет в меня перо. Пусть это жестоко, но справедливо. Мент не может быть добрым и вежливым.

Приходишь, например, к свидетельнице, а она ни в какую без повестки идти в отделение не хочет. А у нас нет времени писать повестки, иначе задержанного придется отпустить. Сориентируешься по ситуации, если сама с криминалом связана и ясно, что вонять не будет, то припугнешь, а то и врежешь ей пару раз, пообещаешь по стенке размазать — как миленькая пойдет!

Миша слушал отца, и ему становилось страшно, но еще больше он боялся показать свой страх.