JК
Одеты камнем :: Форш Ольга Дмитриевна
Страница: 18 из 54Постоянство избранного ею облика и чудачества выделяли тетушку из других дам ее круга, подверженных изменению моды, и придавали ей ин-тересность загадки.
В библиотеке, кроме отца Веры, Эраста Петровича Лагутина, осанистого старика, сегодня были мпе сплошь незнакомые новые люди: нарядные дамы, много военных и бледноликие "архивные" юноши. Последние еще Пушкиным остроумнейше аттестованы так: "Стоит их тронуть пальцем, дабы полилась из них всемирная ученость, ибо они всё знают, они всё читали".
Когда мы вошли, эти юноши друг за дружкой, как молодые борзые, еще не умеющие травить зайца, накидывались на невысокого средних лет человека, стоявшего спиной у окна. Он отвечал им с поразившим меня раздражением и совсем не в той манере, какая принята для светского разговора.
- Это Достоевский! - шепнула мне тетушка, зараз и с гордостью и с снисходительным извинением, как о человеке, не знающем обычаев нашего круга.
- Да, я написал это в статье и повторять не устану, надо веровать, что русская нация - необыкновенное явление всего человечества! - выкрикнул Достоевский.
На слова "всего человечества" он так сильно нажал, будто собирался навеки вдавить их в лоб слушателей, Я заметил - это многих покоробило: всякая подчерк-нутость для светских людей - признак дурного тона, а он словно весь был подчеркнут. Движения угловаты, голос глух и без основания выразителен.
В библиотеке, кроме отца Веры, Эраста Петровича Лагутина, осанистого старика, сегодня были мпе сплошь незнакомые новые люди: нарядные дамы, много военных и бледноликие "архивные" юноши. Последние еще Пушкиным остроумнейше аттестованы так: "Стоит их тронуть пальцем, дабы полилась из них всемирная ученость, ибо они всё знают, они всё читали".
Когда мы вошли, эти юноши друг за дружкой, как молодые борзые, еще не умеющие травить зайца, накидывались на невысокого средних лет человека, стоявшего спиной у окна. Он отвечал им с поразившим меня раздражением и совсем не в той манере, какая принята для светского разговора.
- Это Достоевский! - шепнула мне тетушка, зараз и с гордостью и с снисходительным извинением, как о человеке, не знающем обычаев нашего круга.
- Да, я написал это в статье и повторять не устану, надо веровать, что русская нация - необыкновенное явление всего человечества! - выкрикнул Достоевский.
На слова "всего человечества" он так сильно нажал, будто собирался навеки вдавить их в лоб слушателей, Я заметил - это многих покоробило: всякая подчерк-нутость для светских людей - признак дурного тона, а он словно весь был подчеркнут. Движения угловаты, голос глух и без основания выразителен.