JК
Одеты камнем :: Форш Ольга Дмитриевна
Страница: 26 из 54И второй, и третий, и четвертый столбы - все увенчаны алым, на всех серебро: "пал восточный, пал южный, пал северный". Эти знамена - в память недавно бывших четырех фронтов. Были - и нет их,
И кто, кто поймет человека? Ведь какой гордостью взыграло мое старое сердце былого вояки! Спохватился: что такое? Эти знамена не меня вовсе касаются, даже совсем наоборот. Я, начальник эскадрона, я, который из уст своего государя слыхал: "Поздравляю тебя георгиевским кавалером"... я, который рерил всю жизнь, что моларх помазан свыше... И когда, в семнадцатом году, пришел к Потапычу рабочий и сказал: "Чхеидзе смеется, что помазанник смазан", я ведь в петлю полез. Вынули, отходили, - зачем? Чтобы мне дожить до предела скорбей? Стать себе самому и палачом и казнимым?
Да, как палача к лобному месту, влечет меня к этой площади. А дойду там мне казнь. Разве могу, например, не припомнить, как впервые мальчонкой тут я шел с моим батюшкой, лейб-гвардии сапером? Батюшка, указуя на дворцовое крыльцо, с волнением сказал:
- Сережа, в незабвенный день четырнадцатого декабря двадцать пятого года хранимый высшей силой император Николай нам, саперам, вручил отсюда своего первенца-цесаревича., Царь приказал лобызать отрока первому от каждой роты; я был одним из счастливцев.
Сейчас здесь уже красные войска. Как-то перед концом зимы, когда выдалась совсем необыкновенная погода, прибрел я на это свое лобное место. Туман стоял такой густоты, что Главный штаб был затушеван до незримости как бы множеством кисейных завес.
И кто, кто поймет человека? Ведь какой гордостью взыграло мое старое сердце былого вояки! Спохватился: что такое? Эти знамена не меня вовсе касаются, даже совсем наоборот. Я, начальник эскадрона, я, который из уст своего государя слыхал: "Поздравляю тебя георгиевским кавалером"... я, который рерил всю жизнь, что моларх помазан свыше... И когда, в семнадцатом году, пришел к Потапычу рабочий и сказал: "Чхеидзе смеется, что помазанник смазан", я ведь в петлю полез. Вынули, отходили, - зачем? Чтобы мне дожить до предела скорбей? Стать себе самому и палачом и казнимым?
Да, как палача к лобному месту, влечет меня к этой площади. А дойду там мне казнь. Разве могу, например, не припомнить, как впервые мальчонкой тут я шел с моим батюшкой, лейб-гвардии сапером? Батюшка, указуя на дворцовое крыльцо, с волнением сказал:
- Сережа, в незабвенный день четырнадцатого декабря двадцать пятого года хранимый высшей силой император Николай нам, саперам, вручил отсюда своего первенца-цесаревича., Царь приказал лобызать отрока первому от каждой роты; я был одним из счастливцев.
Сейчас здесь уже красные войска. Как-то перед концом зимы, когда выдалась совсем необыкновенная погода, прибрел я на это свое лобное место. Туман стоял такой густоты, что Главный штаб был затушеван до незримости как бы множеством кисейных завес.