Пусть умирают дураки   ::   Пьюзо Марио

И тогда, с широко распахнутыми глазами, она спросила:

— Папочка, а вот я — все-таки маленькая девочка, или просто взрослая тетя, которая не выросла?

Я знал, что подобные истории о своих детях могли бы рассказать миллионы людей. И что все это абсолютно естественно. И тем не менее меня не покидала мысль, что разделяя со своими детьми какую-то часть их жизни, я становлюсь эмоционально богаче. Что ткань моей жизни была сплетена вот из таких, кажущихся совершенно незначительными, милых штучек.

Или вот снова — моя дочка. Один раз, когда мы обедали, она вела себя просто отвратительно, чем довела Валери до белого каления. Бросалась едой в своего брата, намеренно пролила молоко из чашки, а затем опрокинула соусник. Валери не выдержала и заорала на нее:

— Еще что-нибудь такое сделаешь, и я тебя убью!

Это была, понятно, фигура речи. Но дочь посмотрела на нее очень пристально и спросила:

— А у тебя есть пистолет?

Это прозвучало смешно, ведь она в самом деле считала, что раз у ее мамы нет пистолета, то и убить ее она никак не могла. Она не имела еще никакого понятия о войнах и эпидемиях, о насильниках и о тех, кто пристает к женщинам на улицах, об авиакатастрофах и дорожных происшествиях, об избиениях до полусмерти, о раковых заболеваниях, об отравлении, о людях, выброшенных из окна.

Мы с Валери засмеялись, и она сказала:

— Конечно, у меня нет пистолета, не говори глупостей.

Только тогда налет тревожной напряженности исчез с лица дочери. Я не припомню, чтобы Валери еще когда-нибудь после этого случая говорила что-нибудь подобное.

Иногда и сама Валери повергала меня в изумление.