Океан и кораблик   ::   Мухина-Петринская Валентина Михайловна

Когда мне перевалило за шестьдесят, на меня нахлынули всякие старческие немощи. Я понял, что если приму это, то придется навсегда отказаться от деятельной жизни. И я не принял...

- Но разве это возможно?

- Вполне. Если бы я добивался того, что свойственно молодости, это было бы противоестественно и смешно. Но я хотел здоровой, ясной, активной старости и не сдался. С ружьем и собакой я уходил далеко в горы, в леса. Я никогда не охотился. Мне жаль убивать зверей и птиц. Ружье - для защиты, собака - друг. Когда мой Кудесник умер от старости, я уже не завел другую собаку, боялся, что не смогу ее так полюбить. Я навещал своих пациентов, живущих в глуши. Собирал экспонаты для краеведческого музея в Бакланах, который я же и организовал. Не поддавался недомоганию, прогонял самые мысли о нем... Я собрал материал о лечебных камчатских травах. Хочу написать об этом.

И вот теперь я здоровее и крепче, чем был десять лет назад. И, как видишь, даже пустился в плавание.

Мы еще немного поговорили и уснули. О разлуке с Иннокентием я старалась не думать... Может, меня тоже возьмут на "Дельфин"?

На другой день я встала пораньше, чтоб помочь Валерке и Миэль приготовить завтрак. Они были очень этим довольны, тем более что решили угостить всех пельменями, на что ушло последнее мороженое мясо. Отныне на "Ассоль" все вегетарианцы.

Позавтракали весело, все острили кто во что горазд. После чего Мальшет призвал к тишине и уже серьезно объявил следующее.