JК
Оккультный Гитлер :: Первушин Антон Иванович
Страница: 77 из 114Один из современников писал, что в конце 1944 года, несмотря на ощущение приближающейся катастрофы, толпа продолжает молиться на фюрера.
«И даже, – писал он, – если у нас наберется несколько процентов его противников, ему достаточно произнести одну только речь, как все прибегут к нему снова, все! В самом начале, когда в северной Германии он был совершенно неизвестен, я не раз слышал его в Мюнхене. Никто ему не сопротивлялся. Я тоже. Перед ним нельзя устоять».
Гипнотическое воздействие Гитлера на слушателей-собеседников не ослабло даже после его смерти. Уж насколько упорным скептиком и спорщиком был генерал-полковник Йодль, который никогда не пасовал перед фюрером и всегда был готов возразить ему, – даже он перед казнью по приговору Нюрнбергского трибунала выказывал полную лояльность Гитлеру.
В то же время действие гитлеровских речей имело существенное ограничение – его гипноз никак не действовал на иностранцев: англосаксы, славяне и японцы оставались равнодушны к риторике Гитлера, от которой немцы были в восторге. Может быть, разница в восприятии связана с языковым барьером. А может быть, она в том, что Гитлер обращался к затаенной обиде и скрытым желаниям именно немцев, а эти желания при всей формальной схожести с желаниями других «обиженных» народов все-таки подразумевали особую национальную обособленность, специфическую интонацию. Важно и то, что сам Гитлер был обиженным немцем, типичным выходцем из этой среды, он мог подобрать нужную интонацию.
«И даже, – писал он, – если у нас наберется несколько процентов его противников, ему достаточно произнести одну только речь, как все прибегут к нему снова, все! В самом начале, когда в северной Германии он был совершенно неизвестен, я не раз слышал его в Мюнхене. Никто ему не сопротивлялся. Я тоже. Перед ним нельзя устоять».
Гипнотическое воздействие Гитлера на слушателей-собеседников не ослабло даже после его смерти. Уж насколько упорным скептиком и спорщиком был генерал-полковник Йодль, который никогда не пасовал перед фюрером и всегда был готов возразить ему, – даже он перед казнью по приговору Нюрнбергского трибунала выказывал полную лояльность Гитлеру.
В то же время действие гитлеровских речей имело существенное ограничение – его гипноз никак не действовал на иностранцев: англосаксы, славяне и японцы оставались равнодушны к риторике Гитлера, от которой немцы были в восторге. Может быть, разница в восприятии связана с языковым барьером. А может быть, она в том, что Гитлер обращался к затаенной обиде и скрытым желаниям именно немцев, а эти желания при всей формальной схожести с желаниями других «обиженных» народов все-таки подразумевали особую национальную обособленность, специфическую интонацию. Важно и то, что сам Гитлер был обиженным немцем, типичным выходцем из этой среды, он мог подобрать нужную интонацию.