JК
Пусти козла в огород :: Милевская Людмила
Страница: 7 из 61Четверо зеленых отделились, надвинулись на красного, грозя короткими копьями.
Пламя светильников взлетело над ритуальным двором, отразилось в голубом дыму, сочащемся уже отовсюду. Запульсировало, укрывая разыгрывающуюся драму. Огненные пульсации достигли вершины Большой пирамиды. Охватили ее облаком слепящего газа.
Лишь черное агатовое зеркало противилось яростному натиску холодного света. Оно глотало, поглощало, вбирало в себя голубое пламя, пока не сумело смять, одолеть его. Светильники притухли.
На площадке ритуального двора четверо зеленых, грозивших красному, стояли, держа обломки копий в руках. Грозно и победительно смотрел на них красный.
По небу пробежала алая рябь.
Жрец коснулся лбом каменной площадки. Вслед за ним пали ниц бронзовотелые.
— Будь вечен великий Кецалькоатль, дарующий землю! — громовым голосом воскликнул жрец. — Будь вечна мать Чалькацинго, владыка вселенной! Будь вечен народ Амару, племя Белого Ягуара! Великие боги! Мы получили Посвящение! Аматтальма — живое воплощение Великой богини любви — с нами.
По небу пробежала розовая рябь.
Бронзовотелые отпрянули к краям площадки. Жрец выдвинул из-за алтаря дымящуюся жаровню. Снял серебряную чашу. Зачерпнул из нее нефритовой ложкой. Подошел к алтарю.
Распятая оставалась безучастной. Каменным ножом жрец разжал ее зубы. Вложил в рот содержимое ложки. Провозгласил:
— Она съела!
По небу пробежала синяя рябь.
Пламя светильников взлетело над ритуальным двором, отразилось в голубом дыму, сочащемся уже отовсюду. Запульсировало, укрывая разыгрывающуюся драму. Огненные пульсации достигли вершины Большой пирамиды. Охватили ее облаком слепящего газа.
Лишь черное агатовое зеркало противилось яростному натиску холодного света. Оно глотало, поглощало, вбирало в себя голубое пламя, пока не сумело смять, одолеть его. Светильники притухли.
На площадке ритуального двора четверо зеленых, грозивших красному, стояли, держа обломки копий в руках. Грозно и победительно смотрел на них красный.
По небу пробежала алая рябь.
Жрец коснулся лбом каменной площадки. Вслед за ним пали ниц бронзовотелые.
— Будь вечен великий Кецалькоатль, дарующий землю! — громовым голосом воскликнул жрец. — Будь вечна мать Чалькацинго, владыка вселенной! Будь вечен народ Амару, племя Белого Ягуара! Великие боги! Мы получили Посвящение! Аматтальма — живое воплощение Великой богини любви — с нами.
По небу пробежала розовая рябь.
Бронзовотелые отпрянули к краям площадки. Жрец выдвинул из-за алтаря дымящуюся жаровню. Снял серебряную чашу. Зачерпнул из нее нефритовой ложкой. Подошел к алтарю.
Распятая оставалась безучастной. Каменным ножом жрец разжал ее зубы. Вложил в рот содержимое ложки. Провозгласил:
— Она съела!
По небу пробежала синяя рябь.