JК
Операция Миф :: Безыменский Лев
Страница: 15 из 333Коммунистические партии (в первую очередь российская, во вторую — немецкая) родились как отрицание социал-демократии, выйдя из ее чрева. Ленин делал это в российском (РСДРП) и международном (II Интернационал) масштабах в жестокой, почти истерической борьбе с признанными лидерами социал-демократии — Каутским, Гильфердингом, Бауэром и их коллегами.
Аналогичным образом, правда в специфической форме, действовал Сталин. Он был замечен Лениным после публикации работы «Марксизм и национальный вопрос», в которой, дебютируя на теоретической сцене, Сталин всю свою полемику направил против австрийских марксистов и их воззрений в национальном вопросе. «Чудесный грузин» (как его называл Ленин), прожив 1913 год в Вене, потратил это время на борьбу с социал-демократией. Правда, не зная ни слова по-немецки. Но ему помогли его соотечественники, также жившие в австрийской столице.
Для Сталина, как, впрочем, и для более образованных членов ЦК Зиновьева или Бухарина, конфронтация с социал-демократическими партиями II Интернационала была естественной. Все, что шло от социал-демократии, подлежало анафеме и отвержению. Зато любой ее противник становился возможным союзником (по рецепту «враг моего врага — мой друг»), что было использовано на практике КПГ чуть позже (в 1929 г.). Социал-демократы были все еще влиятельной политической силой, и коммунисты именно их избрали в качестве оппонентов.
Следует отметить, что у Сталина мог быть и свой, «закавказский», счет к международной социал-демократии.
Аналогичным образом, правда в специфической форме, действовал Сталин. Он был замечен Лениным после публикации работы «Марксизм и национальный вопрос», в которой, дебютируя на теоретической сцене, Сталин всю свою полемику направил против австрийских марксистов и их воззрений в национальном вопросе. «Чудесный грузин» (как его называл Ленин), прожив 1913 год в Вене, потратил это время на борьбу с социал-демократией. Правда, не зная ни слова по-немецки. Но ему помогли его соотечественники, также жившие в австрийской столице.
Для Сталина, как, впрочем, и для более образованных членов ЦК Зиновьева или Бухарина, конфронтация с социал-демократическими партиями II Интернационала была естественной. Все, что шло от социал-демократии, подлежало анафеме и отвержению. Зато любой ее противник становился возможным союзником (по рецепту «враг моего врага — мой друг»), что было использовано на практике КПГ чуть позже (в 1929 г.). Социал-демократы были все еще влиятельной политической силой, и коммунисты именно их избрали в качестве оппонентов.
Следует отметить, что у Сталина мог быть и свой, «закавказский», счет к международной социал-демократии.