Опыты научные, политические и философские (Том 2)   ::   Спенсер Герберт

Все инструменты естествоиспытателя суть произведения искусства; приспособление каждого из них есть также искусство; производить наблюдение при помощи одного из них опять-таки искусство; для того чтобы обращаться с фактами, уже определенными, требуется особое искусство; даже употребление установившихся обобщений для открытия пути новым обобщениям может быть рассматриваемо как искусство. В каждом из этих случаев знание, предварительно организованное, становилось орудием, посредством которого добывалось новое знание. Будет ли это предварительно организованное знание воплощено в осязаемый аппарат или формулу, - в этом случае дело касается не столько предметов, сколько существенного отношения прежнего знания к новому. Если - как, вероятно, никто не станет отрицать - искусство есть примененное знание, то та часть научного исследования, которая состоит из примененного знания, есть искусство. Так что мы можем даже сказать, что, коль скоро какое-нибудь предвидение в науке выходит из своего первоначального пассивного состояния и употребляется для достижения других предвидений, оно переходит из теории в практику, становится наукой в действии, становится искусством. Мы должны будем яснее понять, что подобно тому, как связь искусств друг с другом постоянно становилась все более и более близкой, подобно тому, как помощь, оказываемая наукой искусствам и искусствами наукам, с течением времени все увеличивалась - должна была и взаимная зависимость самых наук возрастать все более и более, отношения их усложняться сильнее и сильнее, связь их становиться все более и более деятельной.

Оканчивая здесь наш очерк генезиса науки, мы сознаемся, что далеко не исчерпали всего предмета.