Освободитель   ::   Суворов Виктор

Мы-тохотели все напилить, наколоть, разложить поленья по толщине и по цветам, а уж потом подмести все опилки.

— Не-е-е-т, так дело не пойдет! У нас так не принято! Порядок должен быть всегда!

— Так и пошло. Отпилишь одно поленце — собери опилки — руками. Отпилишь второе — опять же все собери. Веников-то не было.

А к уникальной колоде тем временем конвой все водил и водил строптивых по одному: а напили-ка, брат, дровишек!

Часам к семи двор стал наполняться шумом. Начали прибывать машины с губарями, которые весь день на морозе работали на бесчисленных объектах: кто на танкоремонтном заводе ленты гусеничные таскал, кто эшелоны со снарядами разгружал. Замерзших, мокрых, голодных, смертельно уставших, всех их по прибытии немедленно ставят в строй, ибо после работы положены занятия — три часа без перерывов. В общий строй поставили и нас, именно с этого момента и начинается отсчет времени для губаря, весь рабочий день до этого момента — лишь разминка.

Киевская губа знает только два вида занятий: строевая подготовка и тактика. Я не говорю здесь о политической подготовке оттого, что она не каждый день, а лишь два раза в неделю по два часа, и не вечером, а утром перед работой, но о ней рассказ впереди. А пока строевая и тактика.

Полтора часа строевой — занятие совершенно изнурительное. Примерно сотня губарей в колонну по одному по кругу, по периметру двора именно не идут, а рубят строевым шагом, задирая ногу на немыслимую высоту.