JК
Путешествие с трупом :: Сан-Антонио
Страница: 11 из 139Именно правый, по той же причине… Карандаш, платок и перочинный нож — в левый карман брюк. В правый ничего не кладите. Я предпочитаю, чтобы вы разложили все эти предметы в последний момент. Боюсь, если их положить сейчас, они могут выпасть во время различных манипуляций.
Он складывает перечисленные предметы в маленький мешочек и перевязывает его красной лентой.
— Вот берите…
Я сую мешочек под мышку.
— Пойдем дальше, — продолжает он.
Он открывает ящик своего стола и вынимает пушку крупного калибра. Эта штуковина заслуживает почетного места в витрине Музея вооруженных сил… Она выплевывает маслины размером с сигару. Композицию утонченно завершает глушитель.
— Возьмите, — говорит Старик. — Это самый совершенный револьвер, какой когда-либо производили немцы. Барабан на шесть патронов, пули разрывные… При стрельбе с близкого расстояния они производят большие разрушения… Слишком большие. Вы меня понимаете?
— Я вас прекрасно понимаю, шеф!
Глава 2
Машина — старый “опель”, покрашенный в черный цвет, шофер — эльзасец средних лет, разговорчивый, как нормандский шкаф.
В этом районе Германии стоит чернильно-черная ночь. Дорога вьется по лесу, описывая широкие дуги.
Рядом со мной на сиденье находится Одеревенелый. Он вытянут, тверд, как телеграфный столб, каблуки лежат на полу, черепушка упирается в потолок, остальное тело висит в пустоте. Путешествие с таким попутчиком вызывает странные чувства.
Он складывает перечисленные предметы в маленький мешочек и перевязывает его красной лентой.
— Вот берите…
Я сую мешочек под мышку.
— Пойдем дальше, — продолжает он.
Он открывает ящик своего стола и вынимает пушку крупного калибра. Эта штуковина заслуживает почетного места в витрине Музея вооруженных сил… Она выплевывает маслины размером с сигару. Композицию утонченно завершает глушитель.
— Возьмите, — говорит Старик. — Это самый совершенный револьвер, какой когда-либо производили немцы. Барабан на шесть патронов, пули разрывные… При стрельбе с близкого расстояния они производят большие разрушения… Слишком большие. Вы меня понимаете?
— Я вас прекрасно понимаю, шеф!
Глава 2
Машина — старый “опель”, покрашенный в черный цвет, шофер — эльзасец средних лет, разговорчивый, как нормандский шкаф.
В этом районе Германии стоит чернильно-черная ночь. Дорога вьется по лесу, описывая широкие дуги.
Рядом со мной на сиденье находится Одеревенелый. Он вытянут, тверд, как телеграфный столб, каблуки лежат на полу, черепушка упирается в потолок, остальное тело висит в пустоте. Путешествие с таким попутчиком вызывает странные чувства.