JК
Путешествие с трупом :: Сан-Антонио
Страница: 46 из 139 — Не заигрывайте с моимперсоналом, господин комиссар!
— Толстяк, — отвечаю я, — смотри свои объявления о продаже недвижимости и ищи домик, куда сможешь увезти свои жиры. Мы на тебя достаточно насмотрелись, Пухлый!
Он швыряет “Франс суар” в бачок с водой и начинает орать. Он объясняет, что в тот день, когда купил тошниловку в двух шагах от мусорки, ему надо было уйти в монастырь; что такие невоспитанные люди, как я, позор столицы и, пока у Франции будут подобные представители, в стране будут царить хаос и анархия!
— Ну ты, патриот! Вставай, тебе сыграют “Марсельезу”! Он смотрит на меня и, как и всякий раз после криков, разражается хохотом.
— Выпьем беленького? — предлагает он.
Беленькое — это его любимое лекарство в любой час и от всех болезней.
— Выпьем, — соглашаюсь, — но быстро, а то меня заждалась одна киска…
Он протягивает руку через стойку и шлепает меня по плечу.
— Старый потаскун! — говорит он. Но тут же жутко кривится.
Он смотрит на свою толстую ладонь, на которой выступает капля крови.
— Твою мать! — воет он. — Теперь у легавых торчат иголки, как у дикобразов?
— Чего ты несешь?
Он обсасывает свою ладонь.
— У вас из плеча торчит иголка, и я напоролся на нее рукой! Не полицейские, а бордельное дерьмо!
— Иголка?!
Я ощупываю левое плечо пиджака и в свою очередь натыкаюсь на острую точку.
— Что это за шутка! — восклицаю я.
— Толстяк, — отвечаю я, — смотри свои объявления о продаже недвижимости и ищи домик, куда сможешь увезти свои жиры. Мы на тебя достаточно насмотрелись, Пухлый!
Он швыряет “Франс суар” в бачок с водой и начинает орать. Он объясняет, что в тот день, когда купил тошниловку в двух шагах от мусорки, ему надо было уйти в монастырь; что такие невоспитанные люди, как я, позор столицы и, пока у Франции будут подобные представители, в стране будут царить хаос и анархия!
— Ну ты, патриот! Вставай, тебе сыграют “Марсельезу”! Он смотрит на меня и, как и всякий раз после криков, разражается хохотом.
— Выпьем беленького? — предлагает он.
Беленькое — это его любимое лекарство в любой час и от всех болезней.
— Выпьем, — соглашаюсь, — но быстро, а то меня заждалась одна киска…
Он протягивает руку через стойку и шлепает меня по плечу.
— Старый потаскун! — говорит он. Но тут же жутко кривится.
Он смотрит на свою толстую ладонь, на которой выступает капля крови.
— Твою мать! — воет он. — Теперь у легавых торчат иголки, как у дикобразов?
— Чего ты несешь?
Он обсасывает свою ладонь.
— У вас из плеча торчит иголка, и я напоролся на нее рукой! Не полицейские, а бордельное дерьмо!
— Иголка?!
Я ощупываю левое плечо пиджака и в свою очередь натыкаюсь на острую точку.
— Что это за шутка! — восклицаю я.