JК
Путешествие с трупом :: Сан-Антонио
Страница: 52 из 139 — Она заговорщицки толкает меня локтем в живот:
— Вы не будете скучать, шутник!
Будь это кто другой, я бы не потерпел подобной фамильярности, но к мамаше Бордельер питаю слабость. Она такой яркий типаж, настолько невероятна, что на нее невозможно сердиться.
Стучу в дверь комнаты.
— Входите! — отвечает Рашель. Она сидит в кресле, одетая в белый домашний халат, окружающий ее нимбом нереального света.
— Было так жарко… — объясняет она.
— Ну конечно. — И добавляю, гладя ее по затылку:
— Я не очень задержался?
Она взмахивает ресницами.
— Я начала думать, что вы меня бросили…
— И какое чувство это у вас вызвало?
— Боль, — шепчет она, отводя глаза.
Такого рода признания автоматически влекут за собой поцелуй.
Я беру ее чуть повыше локтя, буквально поднимаю с кресла и прижимаюсь своими губами к ее. — Прикосновение к девочке, у которой под халатом ровным счетом ничего нет, вызывает у вас желания, мягко говоря, весьма далекие от стремления проштудировать последние статьи о косвенных налогах. Я увлекаю ее на постель, бормоча бессвязные слова, разжигающие ей кровь.
Когда мы достаточно наигрались в зверя с двумя спинами, я в последний раз целую ее. Как видите, любовь всегда начинается и заканчивается одним манером…
— Если ты позволишь, милая, я немного побреюсь, — говорю я. — Чтобы вывести тебя в свет, это просто необходимо, а то у меня рожа, как у итальянского бродяги.
— Вы не будете скучать, шутник!
Будь это кто другой, я бы не потерпел подобной фамильярности, но к мамаше Бордельер питаю слабость. Она такой яркий типаж, настолько невероятна, что на нее невозможно сердиться.
Стучу в дверь комнаты.
— Входите! — отвечает Рашель. Она сидит в кресле, одетая в белый домашний халат, окружающий ее нимбом нереального света.
— Было так жарко… — объясняет она.
— Ну конечно. — И добавляю, гладя ее по затылку:
— Я не очень задержался?
Она взмахивает ресницами.
— Я начала думать, что вы меня бросили…
— И какое чувство это у вас вызвало?
— Боль, — шепчет она, отводя глаза.
Такого рода признания автоматически влекут за собой поцелуй.
Я беру ее чуть повыше локтя, буквально поднимаю с кресла и прижимаюсь своими губами к ее. — Прикосновение к девочке, у которой под халатом ровным счетом ничего нет, вызывает у вас желания, мягко говоря, весьма далекие от стремления проштудировать последние статьи о косвенных налогах. Я увлекаю ее на постель, бормоча бессвязные слова, разжигающие ей кровь.
Когда мы достаточно наигрались в зверя с двумя спинами, я в последний раз целую ее. Как видите, любовь всегда начинается и заканчивается одним манером…
— Если ты позволишь, милая, я немного побреюсь, — говорю я. — Чтобы вывести тебя в свет, это просто необходимо, а то у меня рожа, как у итальянского бродяги.