JК
Охота на Сталина, охота на Гитлера :: Соколов Борис Вадимович
Страница: 386 из 432В ноябре 1942 года я твердо знаю (впрочем, знаю я это еще с осени 1939 года), что в руководстве партии, равно как и в некоторых высокопоставленных политических и военных нацистских кругах лелеют надежду на компромисс с Западом и что если и будет какой-то сепаратный мир, то заключат его с "капиталистами-плутократами" - будь они "алкоголиками" или "паралитиками" - и, само собой разумеется, за спиной СССР.
На подобной позиции могли бы стоять скажем, абвер или адмирал Канарис (кстати, его игра прояснится окончательно только после войны). Но чтобы такая инициатива исходила от шелленбергов, гейдрихов, мюллеров, гиммлеров, хозяев гестапо! Ну уж нет! Мне хочется крикнуть Гирингу: "Как же вы заставите нас поверить, что готовы замириться с первой социалистической страной? " Для этих фанатиков не могло быть и речи о сепаратном мире, они добивались только одного: подорвать антигитлеровскую коалицию. Вот чему должна была служить эта громоздкая адская машина, к которой меня хотели подключить и в которой таилась главная опасность: возбудить недоверие, а затем и взаимную враждебность среди союзников, а затем пожинать ее плоды. Но мы, бойцы "Красного оркестра", всегда считали неизбежной войну между гитлеровской Германией и Советским Союзом; эту нашу точку зрения не поколебал даже пакт о ненападении 1939 года".
В доказательство того, что "хозяева гестапо" не думали всерьез о "замирении" с Советским Союзом, Треппер цитирует следующее место из французского издания мемуаров Шелленберга: "Было очень важно войти в контакт с русскими в момент вступления в переговоры с Западом. Растущее соперничество между союзными державами укрепило бы наши позиции". Получается, что переговоры с СССР были нужны немцам только как средство давления на западные державы, средство сделать их сговорчивее.
На подобной позиции могли бы стоять скажем, абвер или адмирал Канарис (кстати, его игра прояснится окончательно только после войны). Но чтобы такая инициатива исходила от шелленбергов, гейдрихов, мюллеров, гиммлеров, хозяев гестапо! Ну уж нет! Мне хочется крикнуть Гирингу: "Как же вы заставите нас поверить, что готовы замириться с первой социалистической страной? " Для этих фанатиков не могло быть и речи о сепаратном мире, они добивались только одного: подорвать антигитлеровскую коалицию. Вот чему должна была служить эта громоздкая адская машина, к которой меня хотели подключить и в которой таилась главная опасность: возбудить недоверие, а затем и взаимную враждебность среди союзников, а затем пожинать ее плоды. Но мы, бойцы "Красного оркестра", всегда считали неизбежной войну между гитлеровской Германией и Советским Союзом; эту нашу точку зрения не поколебал даже пакт о ненападении 1939 года".
В доказательство того, что "хозяева гестапо" не думали всерьез о "замирении" с Советским Союзом, Треппер цитирует следующее место из французского издания мемуаров Шелленберга: "Было очень важно войти в контакт с русскими в момент вступления в переговоры с Западом. Растущее соперничество между союзными державами укрепило бы наши позиции". Получается, что переговоры с СССР были нужны немцам только как средство давления на западные державы, средство сделать их сговорчивее.