JК
Пастор ущелья Джекмана :: Конан-Дойль Артур
Страница: 21 из 23- Вы познали трезвость и трудолюбие, с помощью которых всегда сможете возместить любые потери, которые только выпадут на вашу долю. Я думаю, что ни один из вас не забудет моего пребывания в этом лагере.
Он сделал паузу, и в тихом летнем воздухе прозвучали три револьверных выстрела.
- Сидите на месте, дьявол вас дери! - загремел голос нашего проповедника в то время, как возбужденная выстрелами публика поднялась было на ноги. - Кто двинется с места, тот сдохнет! Двери заперты снаружи, и вам не выбраться отсюда. Сядьте на место, тупые святоши! На место, собаки, или я стреляю!
В изумлении и страхе сели мы снова на свои места, тупо тараща глаза на нашего пастора и друг на друга. Элайес Б. Хопкинс, лицо и даже фигура которого, казалось, претерпели поразительную метаморфозу, свирепо смотрел на нас с высоты своей доминирующей позиции. На его лице играла презрительная усмешка.
- Ваша жизнь в моих руках, - заметил он.
И только тут мы увидели, что в руке он держит большой револьвер, а рукоятка торчит у него из-под кушака.
- Я вооружен, а вы нет. Тот, кто пошевелится или заговорит, тотчас умрет. Сидите смирно, и я не трону вас. Вы должны просидеть здесь час. Эх вы, дураки (презрительное шипение, с которым он произнес эти слова, звучало потом в наших ушах не один день), - вы, верно, и не подозреваете, кто вас так облапошил? Кто несколько месяцев изображал перед вами пастора и святошу? Носатый Джим, макаки вы этакие! А Филлипс и Мол - это двое моих верных помощников. Теперь они с вашим золотом ушли далеко в горы.
Он сделал паузу, и в тихом летнем воздухе прозвучали три револьверных выстрела.
- Сидите на месте, дьявол вас дери! - загремел голос нашего проповедника в то время, как возбужденная выстрелами публика поднялась было на ноги. - Кто двинется с места, тот сдохнет! Двери заперты снаружи, и вам не выбраться отсюда. Сядьте на место, тупые святоши! На место, собаки, или я стреляю!
В изумлении и страхе сели мы снова на свои места, тупо тараща глаза на нашего пастора и друг на друга. Элайес Б. Хопкинс, лицо и даже фигура которого, казалось, претерпели поразительную метаморфозу, свирепо смотрел на нас с высоты своей доминирующей позиции. На его лице играла презрительная усмешка.
- Ваша жизнь в моих руках, - заметил он.
И только тут мы увидели, что в руке он держит большой револьвер, а рукоятка торчит у него из-под кушака.
- Я вооружен, а вы нет. Тот, кто пошевелится или заговорит, тотчас умрет. Сидите смирно, и я не трону вас. Вы должны просидеть здесь час. Эх вы, дураки (презрительное шипение, с которым он произнес эти слова, звучало потом в наших ушах не один день), - вы, верно, и не подозреваете, кто вас так облапошил? Кто несколько месяцев изображал перед вами пастора и святошу? Носатый Джим, макаки вы этакие! А Филлипс и Мол - это двое моих верных помощников. Теперь они с вашим золотом ушли далеко в горы.