Первомост   ::   Загребельный Павел

Убогость лошаденки не так била в глаза, как убогость возка оратая. Это была беспорядочная куча старого, истлевшего дерева, связанного где веревками, где лыком, а где и просто лозой, колеса, будто четверо неродных детей, были все неодинакового размера, ни одно из них не было совершенно круглым, из-за чего возок подпрыгивал и покачивался из стороны в сторону даже на ровном месте; все в нем словно бы ехало в разные стороны, все скрипело, содрогалось, угрожало рассыпаться в любой миг; колеса вытанцовывали каждое на свой лад, каждое в полнейшей несогласованности с другими; оратай, видимо, знал странный нрав своих колес, поэтому обе оси в возке были длинные-предлинные, они торчали далеко в стороны, чтобы дать разгон и полнейшую свободу колесам в их пьяном раскачивании и шатании; лошаденка словно бы и тянула возок вперед, но одновременно он ездил и поперек моста, болтался туда и сюда, вправо и влево, и если бы кто посмотрел на него некоторое время, то подумал бы, что оратай пьян как ночь, и лошаденка его перепилась, и возок тоже словно бы пьяный. Зато купеческий повоз, кованный железом, с высокими задними колесами, запряженный крупными вороными конями, двигался ровно, гремел по мосту надменно, купцу и в голову не могло прийти, что он должен сворачивать, уступать дорогу тому ничтожеству, что пьяно двигалось навстречу; купец надвигался на оратая с угрожающим видом, пугая и его самого, и его лошаденку, и его расшатанную повозку.