Первомост   ::   Загребельный Павел

- Да есть, - вяло согласилась Первослава, в которой страх боролся с преданностью своему роду, быть может и с запозданием. - Только ты сиди тихонько...

Он не привык к тихому сидению. Пока Мытники где-то трапезничали на воеводском дворе, Маркерий без особого труда прорубил своим топором отверстие в полу, лег над этой дыркой, начал всматриваться вниз. Кладовая стояла на нескольких серых круглых камнях, под нею свободно гулял ветер, там царила вечная тень, в которой росла удивительная трава, хрупкая, несчастная, не зеленая, как всюду, а какая-то словно бы даже белая, трава печали, трава неволи. Маркерий долго всматривался в эти бледные росточки, даже под водою никогда не видел столь жалких растений, потому что и для водорослей в воде была своя воля, а здесь для этой бывшей травы существовала только подавленность, - и вот проросло здесь нечто такое словно боль, словно стон, будто страдание земное. А разве человек, брошенный в неволю, страдает меньше и разве не становится он такой же бледной травой страдания и муки?

Маркерий закрыл глаза, полежал так, чтобы прогнать страшное видение белой травы, потом вскочил, начал бегать по кладовке между бочонками, полными мехов, взятых Мытником на мосту, ненавидел здесь все, руки у него так и чесались схватить топор, вышвырнуть из бочек связки мехов, изрубить их нещадно, Маркерию захотелось выскочить из кладовки, разжечь огонь и пустить по ветру и кладовку эту, и все подворье Мытника, и все вокруг.