JК
Петербургские трущобы (Том 2) :: Крестовский Всеволод Владимирович
Страница: 1003 из 1049 - Тут где-нибудь она, - мотнул он окрест головою, - в эфтих самых местах должно ей находиться, а больше и искать нечего.
- Ну, и за то, брат, спасибо! На вот тебе! - сунул ему в руку Бероев условленный посул. - Можешь уйти теперь... а я один останусь.
Могильщик слегка приподнял с головы картуз и удалился, вполне довольный своею "наводкой".
Бероев остался один меж убогих крестов и могильных холмиков.
На душе у него был мрак беспросветный, мрак не отчаяния, не горя, но мрак апатии, пригнетенной, придушенной горем. Однако минутами грудь его схватывали тяжелые приливы какой-то рыдающей, судорожной злобы: он хотел лететь и тотчас же, своими руками передушить виновников мученичества его жены, с волчьей лютостью перегрызть им глотки - всем, до единого; насладиться музыкой их отчаянных воплей, их предсмертной хрипотой; налюбоваться всласть, до неудержимого хохота их подлым страхом и ужасом перед этим алкающим волком, конвульсивной пляской и дерганьем их мускулов и физиономий, когда начнет их сводить и корчить предсмертная судорога под его впившимися в их гнусное тело когтями и зубами. Он хотел мстить, мстить и мстить.
Но это чувство налетало только мгновениями.
- Ну, и за то, брат, спасибо! На вот тебе! - сунул ему в руку Бероев условленный посул. - Можешь уйти теперь... а я один останусь.
Могильщик слегка приподнял с головы картуз и удалился, вполне довольный своею "наводкой".
Бероев остался один меж убогих крестов и могильных холмиков.
На душе у него был мрак беспросветный, мрак не отчаяния, не горя, но мрак апатии, пригнетенной, придушенной горем. Однако минутами грудь его схватывали тяжелые приливы какой-то рыдающей, судорожной злобы: он хотел лететь и тотчас же, своими руками передушить виновников мученичества его жены, с волчьей лютостью перегрызть им глотки - всем, до единого; насладиться музыкой их отчаянных воплей, их предсмертной хрипотой; налюбоваться всласть, до неудержимого хохота их подлым страхом и ужасом перед этим алкающим волком, конвульсивной пляской и дерганьем их мускулов и физиономий, когда начнет их сводить и корчить предсмертная судорога под его впившимися в их гнусное тело когтями и зубами. Он хотел мстить, мстить и мстить.
Но это чувство налетало только мгновениями.