Петербургские трущобы (Том 2)   ::   Крестовский Всеволод Владимирович

 - Мавра Кузьминишна и допреж того знала про этот самый рубль, - продолжала она, потому, сказывала она, что покойница ей не раз говорила про него: они со старушкой-то нашей словно дочка с матерью жили. Так вот она и сказывала, что рубль-то петровский какой-то... верно, особенный... в семье у них издавна хранился.

Если б Катя Балыкова могла видеть Гречкино лицо, то она увидела бы, как изменилось, как просияло оно в эту минуту.

- Ну, прощай, душа, спасибо за новость! - торопливо промолвил Гречка.

- Да куда ж ты, лиходей мой!.. И слова еще по душе не сказали! укорила Катя.

- Некогда... Ужо поговорим, а теперь не время. Да слышь ты, - внезапно он прибавил, - не знаешь, когда ее хоронить будут?

- А сказывали, будто завтра хотят.

- Завтра?.. Гм... Эка штука... - раздумчиво процедил озабоченный Гречка. - Ну, да ладно, завтра, так завтра! Прощай!

И Катя слышала, как удалился он поспешными шагами.

* * *

В голове Осипа Гречки горячо кипело множество мыслей, так что он, видимо, находился в лихорадочном состоянии.

"Старинный рубль... петровский - значит этта амператора Пётры-Первого, как сказывал Жиган, - размышлял он сам с собой. - Издавна в семействе хранился и в ладонке зашит... Да еще слезно приказывала в могилу положить с собою... Это фармазонские деньги - они! Беспременно они! Беспременно фармазонские! - решил арестант и еще жутче погрузился в свои думы. - Надо во что б то ни стало добыть эти деньги!.. Во что б то ни стало!.. В часовню забраться, нешто?.. Не заберешься: укараулят...