JК
Петербургские трущобы (Том 2) :: Крестовский Всеволод Владимирович
Страница: 80 из 1049 - Чего "стой"! Ты, брат, служба почтенная, стойка-то этак на своих, на арестантов, а мы люди вольные.
- Какие-такие люди-то? Что вы за люди? Эдак-то, пожалуй, часом и беглого пропустишь.
- Какие люди... Не видишь разве? Майстровые*... слесаря... Пусти же, что ли, черт!.. В баню пора.
______________
* Мастеровые.
- Ты, любезный, не чертыхайся. Надо наперво узнать да дело толком сделать. Кто там с вами растабарывал? Седюков, кажись... Эй, Седюков! Поди-ко сюда! Дело есть! - махнул подворотня, крикнул через двор тому самому солдату, который только что получил благодарность.
Опять пришлось дожидаться, пока Седюков, неторопливым шагом, с того конца двора направляется к подворотне.
А время все идет да идет, и каждая минута становится все более опасной для беглецов - могут хватиться их, могут наткнуться в карцере на напоенных слесарей, тотчас же тревога, погоня - и все пропало от одной какой-нибудь минуты, когда чувствуешь уже, так сказать, запах этой желанной воли, когда ясно уже различаешь движение и гул, и уличный грохот городской вольной жизни.
Это были для Гречки жуткие, кручинные, сокрушительные мгновенья.
- Вот, ваша милость, не хотят пропущать, - поторопился Гречка обратиться к подошедшему Седюкову, желая предупредить излишние вопросы подворотни и разные дальнейшие объяснения, которые только оттянули бы время.
- Пропусти их, это слесаря, - как бы мимоходом вступился Седюков таким уверенным тоном, который не допускал сомнений.
- Какие-такие люди-то? Что вы за люди? Эдак-то, пожалуй, часом и беглого пропустишь.
- Какие люди... Не видишь разве? Майстровые*... слесаря... Пусти же, что ли, черт!.. В баню пора.
______________
* Мастеровые.
- Ты, любезный, не чертыхайся. Надо наперво узнать да дело толком сделать. Кто там с вами растабарывал? Седюков, кажись... Эй, Седюков! Поди-ко сюда! Дело есть! - махнул подворотня, крикнул через двор тому самому солдату, который только что получил благодарность.
Опять пришлось дожидаться, пока Седюков, неторопливым шагом, с того конца двора направляется к подворотне.
А время все идет да идет, и каждая минута становится все более опасной для беглецов - могут хватиться их, могут наткнуться в карцере на напоенных слесарей, тотчас же тревога, погоня - и все пропало от одной какой-нибудь минуты, когда чувствуешь уже, так сказать, запах этой желанной воли, когда ясно уже различаешь движение и гул, и уличный грохот городской вольной жизни.
Это были для Гречки жуткие, кручинные, сокрушительные мгновенья.
- Вот, ваша милость, не хотят пропущать, - поторопился Гречка обратиться к подошедшему Седюкову, желая предупредить излишние вопросы подворотни и разные дальнейшие объяснения, которые только оттянули бы время.
- Пропусти их, это слесаря, - как бы мимоходом вступился Седюков таким уверенным тоном, который не допускал сомнений.