JК
Петербургские трущобы (Том 2) :: Крестовский Всеволод Владимирович
Страница: 997 из 1049Там, между разнойрухляди, отыскал он небольшой топорик с железным топорищем, очень удобный для колотья сахару, и, схоронив его за голенище, тотчас же спустился вниз и постучался в дверь Пахомовны.
Отворив очень спокойно, та вдруг отступила в сильном смущении, совсем неожиданно увидя перед собою фигуру старого тапера.
- Мне нужно объясниться с вами, - сказал он, прямо проходя из передней в комнату.
Сашенька-матушка поневоле последовала за ним.
Герман Типпнер осмотрелся и сел на стул, подле самой двери, имея в виду, в случае чего-нибудь, преградить ей всякий путь к отступлению.
- Что вам угодно? Я вас, почитай что, не знаю, и с вами никаких делов не хочу иметь! - заговорила Пряхина, быстро оправляясь от своего смущения и принимая обычный наглый тон.
- А вот сейчас, сейчас... подождите, - отвечал ей Типпнер совершенно просто и, по-видимому, с невозмутимым спокойствием полез к себе в голенище.
Вдруг он быстро поднялся со своего места.
В старческих взорах его засверкала ненавистная злоба, и в то же самое мгновение топор сверкнул в воздухе над головой Пахомовны.
- Это за Луизу!.. Это за Христину!.. - проскрипел он спершимся от злобы голосом, нанеся ей последовательно, один за другим, два сильных удара в голову.
По второму удару Пряхина рухнулась на пол.
Из двух глубоких ран, раздробивших череп, хлынула кровь.
На топоре остались частицы мозга.
Отворив очень спокойно, та вдруг отступила в сильном смущении, совсем неожиданно увидя перед собою фигуру старого тапера.
- Мне нужно объясниться с вами, - сказал он, прямо проходя из передней в комнату.
Сашенька-матушка поневоле последовала за ним.
Герман Типпнер осмотрелся и сел на стул, подле самой двери, имея в виду, в случае чего-нибудь, преградить ей всякий путь к отступлению.
- Что вам угодно? Я вас, почитай что, не знаю, и с вами никаких делов не хочу иметь! - заговорила Пряхина, быстро оправляясь от своего смущения и принимая обычный наглый тон.
- А вот сейчас, сейчас... подождите, - отвечал ей Типпнер совершенно просто и, по-видимому, с невозмутимым спокойствием полез к себе в голенище.
Вдруг он быстро поднялся со своего места.
В старческих взорах его засверкала ненавистная злоба, и в то же самое мгновение топор сверкнул в воздухе над головой Пахомовны.
- Это за Луизу!.. Это за Христину!.. - проскрипел он спершимся от злобы голосом, нанеся ей последовательно, один за другим, два сильных удара в голову.
По второму удару Пряхина рухнулась на пол.
Из двух глубоких ран, раздробивших череп, хлынула кровь.
На топоре остались частицы мозга.