JК
Библиотечный детектив :: Штейн Инна
Страница: 99 из 113Налетевший вихрь подхватил тело, завертел, закрутил и где-то на задворках Вселенной швырнул в черную дыру забвения. И оно будет падать туда вечно.
– Вот они, вот они! – сквозь иные миры и времена зазвенел детский голосок. По лестнице летел Эдик, за ним Вася-Василек, а сзади еще люди, люди, люди…
Глава пятнадцатая, в которой Анна Эразмовна объясняет, что к чему
Инфарктников было много – в реанимации долго не держали, и через два дня Константина Константиновича перевели в обычную палату на шесть человек. Анна Эразмовна сидела на койке и кормила его куриным бульоном с фрикадельками.
– Это мама сварила, правда вкусно? Она вам привет передает, – фальшиво бодрым тоном говорила она.
– Вкусно, Анечка, только я больше не могу. Не лезет. Я должен тебе что-то сказать.
– Тин Тиныч, миленький, мы потом поговорим, вам сейчас волноваться нельзя.
– Потом? Когда это потом? Да забери ты эту тарелку! – повысил голос старик.
– Ладно, ладно, – испугалась Анна Эразмовна. Она поставила тарелку на тумбочку и стала гладить большую, очень холодную руку, лежавшую поверх простыни.
– Ты знаешь, я Любочку очень любил. Я так радовался, что они встречались, думал, наконец, и у меня будет семья.
Старик горько улыбнулся и замолчал.
– Только это был не человек, – собравшись с силами, продолжал он. – Я молчал. Я должен был молчать. Он сказал, что иначе убьет детей. Он мне описал, как это сделает, как это раньше делал.
– Вот они, вот они! – сквозь иные миры и времена зазвенел детский голосок. По лестнице летел Эдик, за ним Вася-Василек, а сзади еще люди, люди, люди…
Глава пятнадцатая, в которой Анна Эразмовна объясняет, что к чему
Инфарктников было много – в реанимации долго не держали, и через два дня Константина Константиновича перевели в обычную палату на шесть человек. Анна Эразмовна сидела на койке и кормила его куриным бульоном с фрикадельками.
– Это мама сварила, правда вкусно? Она вам привет передает, – фальшиво бодрым тоном говорила она.
– Вкусно, Анечка, только я больше не могу. Не лезет. Я должен тебе что-то сказать.
– Тин Тиныч, миленький, мы потом поговорим, вам сейчас волноваться нельзя.
– Потом? Когда это потом? Да забери ты эту тарелку! – повысил голос старик.
– Ладно, ладно, – испугалась Анна Эразмовна. Она поставила тарелку на тумбочку и стала гладить большую, очень холодную руку, лежавшую поверх простыни.
– Ты знаешь, я Любочку очень любил. Я так радовался, что они встречались, думал, наконец, и у меня будет семья.
Старик горько улыбнулся и замолчал.
– Только это был не человек, – собравшись с силами, продолжал он. – Я молчал. Я должен был молчать. Он сказал, что иначе убьет детей. Он мне описал, как это сделает, как это раньше делал.