Под нами Берлин   ::   Ворожейкин Арсений Васильевич

Я сгрустью гляжу на иссеченный истребитель. В голове вихрятся горькие, как сама война, мысли.

За три месяца боев меня подбивают уже третий раз. Не много ли? Первый раз пострадал от бомбардировщиков. На них я напал сверху, а нужно было снизу. Второй раз меня атаковал истребитель противника, когда я садился на свой аэродром. Отделался ранением. И вот теперь. Этого могло не случиться, если бы я постоянно был настороже. Воздушный бой ревнив, и летчику нельзя отвлекаться.

Мне пришлось воевать на Халхин-Голе в 1939 году, на финской войне в сороковом, в Отечественную — уже пошел второй год. Сделана не одна сотня боевых вылетов. Казалось, можно было научиться предугадывать беду. И все же враг сейчас подловил меня, как новичка. Почему? Да потому, что в самой природе человека больше мирного, добродушного, чем воинственного. Человек устает от постоянного ожидания опасности, смерти. Притупляется острота, настороженность. Впрочем, к чему оправдания? Промах есть промах. В бою ничто безнаказанно не проходит. Требовательность и еще раз требовательность. И меньше будет крови. Сейчас об этом нужно будет поговорить с товарищами.

Первым прыгнул мне на крыло Миша Сачков:

— Ну как, цел?

— Цел. А ты?

— Только самолет здорово пострадал. Тебя тоже «фоккер» крепко прихватил. Я только его заметил и хотел выбить, но тут откуда-то взялся второй — и как дал по мне! Аж мотор захлебнулся.

— Прозевали.

— Да-а, — сокрушался Сачков.