Покорители студеных морей (Главы 1-14)   ::   Бадигин Константин Сергеевич

Не вставая, Евфимий зажег восковую свечу от огня лампадки. В горнице стало светло.

- Садись, боярин, - сказал новгородский архиепископ, - сказывай... Любо мне при лампадах думать, - добавил он, - голове легче, глазам вольготнее и на душе покой.

- Трех коней загнал, владыка, - волнуясь, начал посадник, - на четвертом к тебе прискакал!..

- Как свей, боярин? - нетерпеливо перебил владыка.

- Разбили свеев, - оживился посадник, - многих в полон похватали! Корабль свейский в Ладожке стоит - заполонили.

- Добро, хорошо службу правишь, Никита Афанасьевич! - похвалил владыка. А я подумал, не за помогай ли ты прискакал. Говори, в чем нужда твоя.

Посадник вытер потный лоб:

- Измена в Новгороде, владыка... Мои люди гонца к свеям перехватили. Во всем переветник признался... - Губарев запнулся.

Архиепископ сурово глянул из-под насупленных бровей:

- Сказывай дале, боярин.

- Амосова старшого сгубить похотели, - понизил голос Никита Губарев. Свеям о том писано.

- Кто гонца слал? - недобрым голосом спросил владыка. Никита Губарев оглянулся по сторонам, медля с ответом.

- Говори! - грозно приказал Евфимий. - Говори; боярин!

- Владыка, - жалобно отозвался посадник, - и стен ноне боюсь! - На выпуклых глазах его показались слезы. - Отец милостивый, не выдай, тебе как на духу...

Взглянув на Евфимия, он понял, что медлить нельзя.

- Боярина Борецкого холопа поймали, Вьюном прозывается, другой, Калика Иван, толмач боярский, к свеям ушел.