Покушение на крейсер   ::   Черкашин Николай

Но горький дым кронштадтских труб - корабельных и заводских докатывал и сюда, под Шпиц, и с каждым месяцем он ощущался все горше, все ядовитей, все убийственней. В октябре Генмор* работал как машина, разобщенная с гребными валами, - сам по себе. Маховики флота вращал Центробалт. Грессер готовил бумаги, относил их на подпись, писал проекты приказов с глухой тоской человека, вынужденного видеть платье на голом короле.

_______________

* Г е н м о р - Генеральный морской штаб.

25 октября 1917 года

3 часа 30 минут

Этот дурацкий щелчок чемоданного замка начисто лишил сна, и Николай Михайлович долго прислушивался к ночным звукам взбудораженного города. Откуда-то с Галерной осенний ветер принес глухие хлопки винтовочных выстрелов. Пробухали под окнами чьи-то сапоги. Но пуще всего донимал Николая Михайловича ветер с залива. Мерзкий проволочный свист проникал сквозь двойные стекла, извлекая из них противный дребезжащий звук.

Как и все моряки, Грессер не мог заснуть в сильный ветер. С мичманских времен приобрел "штормовую бессонницу": даже если вахту несешь не ты, без толку спать - в любую минуту поднимет аврал: лопнул швартов, не держит якорь, навалило соседний корабль...

Старый "мозер" пробил в гостиной третий час ночи. Грессер в последний раз попробовал уснуть, прибегнув к испытанному средству: представил себя летучей мышью, висящей вниз головой в темном теплом дупле. При этом он грел затылок ладонью.